2

В последние годы много встречал обсуждений, что же является русской идеей, в чём миссия России. А уж с началом войны в Украине этот вопрос вообще зазвучал отовсюду. И вдруг оказалось, что этой теме посвящён большой труд Александра Янова, который попытался рассказать, что вообще за такая «русская идея», в чём она состоит и как влияла и влияет на русскую историю.

Для начала — несколько слов, кто такой этот Александр Янов. Александр Львович Янов — советский и американский историк, политолог и публицист. Получив в 1953 году образование историка, он параллельно стал работать и журналистом, путешествовал по стране и писал материалы для многих журналов, включая «Новый мир», «Молодой коммунист» и другие.

Активно интересовался темой славянофильства, защитил по ней диссертацию, после написал огромный труд об истории русской оппозиции и, по собственным словам, был фактически выдавлен из страны, поэтому в 1975 году эмигрировал в США, где продолжил развивать любимую тему, параллельно преподавая в разных университатах.

Все эти годы вёл полемику (часто на страницах журналов) со многими известными деятелями (например, с Александром Солженициным и Александром Дугиным). Многие из материалов этих дискуссий позже становились частями его книг.

Так что история русской идеи и в целом славянофильства многие десятилетия была его основной темой. В 2014-2016 годах в издательстве «Новый Хронограф» вышел его четырёхтомник «Русская идея. От Николая I до Путина», где он решил рассказать, как зародилось само понятие русской идеи и как оно развивалось и боролось с иными взглядами, как всё это повлияло на историю Российского государства и даже соседей. В последних частях он всё больше рассуждал о том, к чему придёт нынешнее правление, фактически описывал и объяснял, почему Россия неприемлет независимую Украину. И умер 18 февраля 2022 года, за неделю до того, как Россия напала на Украину.

Но что же можно сказать о книге? По теории автора, до правления Ивана Грозного будущая Россия не была самодержавной, она балансировала между Европой и Азией, но при этом в ней оставались пусть и скромные, но механизмы противодействия единоличной власти государя. И лишь Грозный упразднил эти остатки древней вольницы, полностью узурпировав все ветви власти, а личность царя возведя до уровня богоизбранного и непогрешимого. И далее, по мнению Янова, история России постоянно разрывалась между Европой и «особой русской миссией».

То есть он делит всю историю Российского государства на этапы «европейскости» и тёмного славянофильства. Иван Грозный — славянофильство, Пётр I — поворот к Европе, и так далее. И хотя он показывает, что сколь бы одна ветвь ни боролась с другой, даже при жёсткой власти оппозиционные семена всегда выживали и позже всходили. Конечно, рассказывая о собственном европейском пути страны, без которого ни он сам, ни высокочтимый им Чаадаев не видели будущего народа, основной упор в своей книге Александр Янов делает всё же на славянофильстве, «русской идее». И тут он опирается на труды Владимира Сергеевича Соловьёва, которого очень часто цитирует в своём четырёхтомнике. Главная мысль В.С.Соловьёва, которую Янов постоянно озвучивает, это что русский национализм приведёт страну к краху:

«Национальное самосознание, — писал он, — великое дело, но когда самосознание доходит до самодовольства, а самодовольство до самообожания, то естественный конец для него есть самоуничтожение»

Кроме этой спирали между славянофильством и европейскостью, А.Янов также постоянно упоминает замеченную им тенденцию, что после революции все страны впадали в ещё большую диктатуру, и только после неё выправлялись. Несколько примеров, казалось бы, выглядят убедительными, однако после понимаешь, что тут всё же автор лукавит и подгоняет факты под интересную ему теорию. Во-первых, сама история таких революций и последовавших за ними диктатур у него укладывается в 2-3 столетия, что для истории человечества не так и много. Во-вторых, он постоянно упоминает стройно ложащиеся в эту теорию примеры, но «забывая» те, где диктатура не воспоследовала. Или где она длилась несколько поколений.

Однако же изучение самой «русской идеи», её расскладывание по полочкам и показ, как из века в век национализм скатывается в одни и те же тёмные постулаты, зачастую даже противоречащие друг другу, автор выполнил хорошо. Более того, цитаты, написанные десятилетия, а то и столетия назад, даже сегодня выглядят вполне актуальными:

…Вспомним завет Георгия Петровича Федотова: «ненависть к чужому — не любовь к своему — составляет пафос современного национализма».

То есть, говоря простым языком, патриот — это не тот, кто родину любит, а кто врагов ненавидит.

Однако при всём объёме проработки темы (целых четыре тома), у труда Алесандра Янова очень много огрех.

Первый том посвящён как раз изучению борьбы двух ветвей с 1825 года до самой Октябрьской революции большевиков. То верх брали реформаторы во времена Александра II, то на смену им приходили лютые славянофилы в годы Александра III. И именно тогда высказаны все мысли и созданы теории русской идеи, на которые затем уже все ссылаются.

Это интересный экскурс, но язык повествования делает чтение совсем непростым. Кроме огромных и очень тяжёлых фраз, в тексте автор постоянно уходит в совершенно неважные с точки зрения основной идеи темы, из-за чего теряется стройность мысли и лёгкость понимания. Александр Янов часто перепрыгивает с мысли на мысль даже в рамках абзаца, типа «а вот ещё идея, чуть не забыл». При этом так же часто оперирует фактами, которые якобы должны быть всем известны. Но сам их не озвучивает. Примерно так: «а ведь как это созвучно словам незабвенного N». И всё. И слова его не приводит, и вообще про этого N забывает. Навсегда. Что хотел сказать?

Кроме того, в книге слишком много «я», то есть личности самого автора. Если ты пишешь о вопросе, изучай его, а не пиши постоянно про «мне дали мало места, чтобы передать и толику» и так далее. Да, автор может высказывать свою точку зрения, но не надо постоянно привлекать внимание к себе любимому. Сюда же и постоянные заигрывания с читателями: «Убедил я вас в этом, мой читатель?» В какой-то момент в четырёхтомнике таких «бесед с читателем» становится чуть ли не больше обсуждаемых фактов.

И уже на первом томе ты понимаешь: это не беспристрастный труд учёного, а очень эмоциональный, личный. В том числе с некрасивыми наездами на исторические фигуры, которые ответить уже и не могут. Пусть они неправы, пусть говорили даже чушь по мнению автора. Но хороший исследователь не опускается до прямых выпадов.

Второй том — это время СССР почти до самого его развала, поскольку останавливается А.Янов на 1990 году, за год до официальной кончины СССР. Но в этом томе значительно меньше уделено внимания собственно русской идее. Тут он показывает, как она трансформировалась во времена советской власти, и как её апологеты на какое-то время даже ушли в состояние маргиналов, оторванных не только от общества в целом, но и от той его прослойки, голосом которой вроде бы себя считали.

Для Александра Янова это болезненный период, это чувствуется. Ведь именно в эти годы он родился, вырос, стал журналистом, начал заниматься темой русской идеи, а в итоге ещё и оказался изгоем в собственной стране, из-за чего его фактически насильно заставили стать эмигрантом.

И на фоне этой незажившей раны тут всё больше нарастает самолюбование, вера в собственный гений и неопровержимость, которые он высказывал ещё в советских статьях. При этом сама подача материала по-прежнему очень сумбурная. Постоянные обсуждения людей и статей, о которых читателю словно бы должно быть известно априори. А потому совершенно непонятно, с чем полемизирует автор, если он толком ничего не объяснил.

Цитата:

Но все-таки придется, как я уже говорил, большей частью излагать шимановский текст своими словами. В наш твиттерный век не всякий читатель сумеет прорваться сквозь его велеречивые тирады.

По-моему, ровно то же можно и про самого Александра Янова сказать.

Третий том — последнее десятилетие XX века, конец власти Коммунистической партии и правление Бориса Ельцина. И этот том явно выигрывает у второго (и даже первого), поскольку тут Янов много говорит об исторических событиях 1991 и 1993 годов, почему происходили путчи и силовой захват ТВ, расстрел Белого дома. Да, через призму русской идеи, но всё же тут он больше про историю. В другой главе автор полемизирует с иными «историками», причём совсем не из «русскоидейного» стана. Например, защищая Егора Гайдара.

Александр Янов в целом довольно позитивно оценивает политику Бориса Ельцина и начатые им реформы. И пытается понять, как всё вдруг обернулось приходом к власти никому не известного Владимира Путина. Потому что у России, по мнению автора, был кандидат-реформатор — Сергей Степашин. И если бы его вдруг не заменил Путин, Россия могла бы быть совсем другой, считает Янов.

В третьем томе также добавляется очередная игра с только автору понятным подтекстом. Он ни с того ни с сего начинает наезжать на Невзорова и постоянно якобы к нему обращаться. С чего вдруг выбрана эта жертва? Да, Невзоров своеобразный человек, но всё же…

Вообще, это тенденция всего цикла: Александр Янов походя упоминает очень много современных ему людей, при этом часто слегка «поплёвывает» на них. Какие бы взгляды они ни разделяли, самому Янову такое поведение чести не делает.

По организации текста часто складывается впечатление, что у книги (да и вообще всего цикла) нет цельной структуры. Это собранные воедино отдельные очерки, названные главами. Кроме структуры, тут ещё и постоянные самоповторения, вплоть до одних и тех же цитат, словно каждая «главка» писалась независимо и в очень разное время. 11-ая глава — вообще словно второй раз читаешь 9-ую. Те же слова, те же люди, те же цитаты.

В четвёртой части Янов вроде бы должен обсуждать правление Владимира Путина и современных апологетов Русской идеи. И они там есть: и Александр Дугин, и Александр Проханов, и весь Изборский клуб. Но это уже вообще просто сборник статей или полемики с другими авторами. Тут Янов даже не пытается, кажется, выстроить какое-то стройное и последовательное повествование.

А уж постоянные заигрывания с читателем и все эти «не могу и не хочу, но мне не оставляют выбора»… «Королева драмы», блин. В целом «я один д’Артаньян, а остальные пидорасы» (говоря известной цитатой) — вот прямо красной нитью. Иногда, конечно, есть причисленные к Атосу, Портосу и Атосу друзья, но в основном все вокруг «пидорасы».

Да ещё начинает делать неприличные для историка вещи: в некоторых фрагментах он допускает то ли ошибочно, то ли намеренно передёргивания.

Разве не насмешило мир в феврале 1986 года, во время первого телемоста «рядовых граждан на высшем уровне» (Ленинград–Сиэтл), отчаянное восклицание суровой партийно дамы: «У нас секса нет!»?

Как можно приводить этот жуткий миф, если известно, что в реальности эта фраза просто выдернута из контекста и звучала совсем не так? Но для красивой картинки зачем нам факты, верно? Однако когда ловишь автора на таких передёргиваниях, начинаешь сомневаться и в остальной его аргументации.

Очень много от работы с фактами уходит в личные выпады. Которые звучат для тебя как «вот хороший человек был, я знал его ещё в советское время и дружил, а тут такую туфту написал, фиговый он логик, а так замечательный человек». Всё то же можно было без личных воспоминаний. А то кого не упомянет, все вроде оплёванные уходят.

Хотя сам умеет приплетать неподтверждённое фактами как неоспоримое. Как то же наставничество Ильина для Путина. Выглядит красиво, но где хоть один факт, что Путин вообще этого Ильина знает? Ан нет, постоянно называет его наставником Путина. И ему это можно (в отличие от оппонентов).

Да и в целом его полемика в виде открытых писем и статей в журналах (которые он приводит целиком в книге), зачастую говорит далеко не в его пользу. Во втором томе это была полемика с Солженициным, дальше с Дугиным. Но когда он «полемизирует» с Дугиным, чьи мысли я ничуть не разделяю и не поддерживаю, манера подачи материала у Дугина выглядит намного лучше. Цельнее, структурнее, без грязных личных выпадов, без постоянных реверансов к читателю, а главное — читается проще без всех излюбленных Яновым убеганий в сторону. Хотя по своей воле для интереса я бы Дугина не читал.

Сюда же и глава, написанная для четвёртого тома Владиславом Иноземцевым, — это просто земля и небо. Чётко, стройно и всё лишь по делу. В отличие от ответа ему от самого Янова.

Вот такой вот очень неоднозначный труд. Хотя он и показывает, как столетия в людях живёт и постоянно насаждается апологетами русской идеи эта потребность «терпеть что угодно, лишь бы другим было хуже», ведь собственный путь — научить всех жить правильно (замечу, всех, кроме своего народа, свои пока потерпят, ибо надо ж мир вернуть на путь истинный).

Моя оценка: по томам — 3, 2, 3.5, 3

Источник