2 Спойлер Что нам эти ваши Марсы?

В сюжетном плане история получилась довольно неприятной. Скажем прямо, исходя из времени написания романа, я не буду сильно ворчать на сомнительность «научной» части — для полноценного «разноса» надо обладать точной информацией по поводу уровня развития знаний о космосе и физике, а также понимать, насколько эти знания были распространены среди «простых смертных» во время написания романа. И пусть там Марс был с атмосферой, пригодной для существования человека, пусть там были и засушливые районы, и была вода. Не важно, пусть это будет не настоящий Марс, а какая-нибудь Барбурея-34 в Квадранте Барашка. Здесь меня по большей части расстраивает не это, а откровенная простота путешествия. Серьёзно, позиция «Эй, жёнушка, сложи-ка мои портки, я в космос!» без какой-либо толковой подготовки выглядит очень смешно. Но, видимо, автору важнее было написать не о том, как два горемыки бегут с родины в чёрное мировое пространство, а самом побеге и его последствиях.

Впрочем и с освоением Барбуреи-34 Марса дело как-то не задалось. Что планета, что марсиане описываются очень близко к земным аналогам. С одной стороны, наверное, это сделано для того, чтобы читателю было проще примерять ситуации на себя. С другой стороны — а был ли тогда смысл отправлять героев на Марс, если там всё тоже самое? Пусть автор и обосновать это за счёт альтернативной истории прошлого («вроде бы и смешно, а всё ж обоснуй»). Наверное, мне бы хотелось увидеть здесь более самобытные принципы построения общества и жизни в целом, а не условную пародию на то, что существовало в действительности. Впрочем, истории Аэлиты были здесь самыми интересными эпизодами.

Если говорить о персонажах — оба героя вызывают неприязнь: им абсолютно по-барабану на местных и их обычаи. Они мгновенно адаптируются без каких-либо проблем и пытаются насаждать свой образ мышления, потому он единственно верный (с их точки зрения). Хотя там и было вот такое самоуничижительное определение:

Провожающие затихли. У иных тряслись губы. Кузьмин стал креститься. Гусев нахмурился и полез в люк.
— <...> я лишь с новой силой чувствую свою нищету. Не мне — первому нужно лететь, — это преступно. Не я первый должен проникнуть в небесную тайну. Что я найду там? — ужас самого себя. Мой разум горит чадным огоньком над самой тёмной из бездн, где распростёрт труп любви. Земля отравлена ненавистью, залита кровью. Недолго ждать, когда пошатнётся даже разум, — единственные цепи на этом чудовище. Так вы и запишите в вашей книжечке, Арчибальд Скайльс, — я не гениальный строитель, не новый конвинстадор, не смельчак, не мечтатель: — я — трус, беглец. Гонит меня безнадёжное отчаяние.

Но всё-таки эта часть была крайне наивной.

В плане «романтики» здесь тоже не на что смотреть, поскольку о любви тут и не поговоришь. Один так «тосковал» по супруге, что сбежал в космос и тут же «влюбился». Другой так «любит» жену, что ему обязательно надо пристроиться к туземке. Но и со стороны Аэлиты или Ихи речь скорее о сексуальном влечении, что не является любовью. Поэтому и поверить в том, что Гусев так смертельно тосковал по Аэлите невозможно и окончание истории попросту не трогает.

Часть посвящённая попытке переворота получилась скомканной и неубедительной. Единственное, что можно назвать удавшимся — собственно провал этой попытки. И, пожалуй, мне не понравилось, что в итоге те, кто заварил эту кашу остаются живы и мирненько сматываются обратно на Землю. Уж лучше бы автор завернул мыльную трагедию с гибелью всех действующих лиц, а в эпилоге рассказал бы о том, как где-то на Земле ещё есть мечтатели, верящие в успех загубленной недоэкспедиции Гусева с Лосём. Наивно и романтичненько — как раз то, к чему вроде бы и стремился автор.