5 Экономика в столкновении с политикой

Шишкин В.А. Власть. Политика. Экономика. Послереволюционная Россия (1917—1928). — СПб.: Дмитрий Буланин, 1997. — 400 с. — Тираж 1100 экз.

1924. Москва, район у Сухаревой башни.

Валерий Александрович Шишкин (1931—2006) учился на истфаке ЛГУ имени А.А. Жданова, а после выпуска работал инструктором одного из ленинградских райкомов комсомола. Затем, в 1956—1959 гг., был аспирантом МГИМО. Возникает вопрос: как он туда попал? Как минимум, требовалась положительная характеристика из Обкома КПСС. Получить её проще всего было детям номенклатурных работников; а если неудачно выбрал родителей, то следовало самому заслужить одобрение партийного начальства. Видимо, репутация Шишкина как комсомольского работника была безупречной. После аспирантуры и защиты диссертации его научная карьера сложилась наилучшим образом; ничто не предвещало, что данный конкретный боец идеологического фронта со временем проявит самостоятельность мышления и откажется от советских идеологических мантр. Но это всё-таки произошло, и если во времена СССР Валерий Александрович «играл по правилам», то после краха советского государства не упустил случая выразить свои истинные взгляды (для формирования которых, конечно, потребовались долгие годы: ни о каком «внезапном прозрении» не может быть и речи).

Рецензируемая монография, законченная всего через 5 лет после распада СССР, свидетельствует о глубоком погружении автора в проблемы развития Советского государства времён «военного коммунизма» и НЭП. По мнению автора, данный период «в большей степени нуждается в спокойном и по возможности непредвзятом осмыслении и анализе событий, фактов и явлений, чем в их последовательном хронологическом описании, пусть даже свободном от прежних догм и стереотипов» (курсив мой. – А.Г.). Отсюда структура монографии, состоящей из восьми тематически разнородных глав. Неплохое представление о них даёт уже СОДЕРЖАНИЕ книги; приведу его полностью, дабы не искажать пересказом.

Глава I. ВЛАСТЬ ПОСЛЕ ОКТЯБРЯ 1917 г. ИЗМЕНЕНИЯ

Диктатура пролетариата или диктатура партии?

Советская власть

Партия и государство

Глава II. ВЛАСТЬ ПОСЛЕ ОКТЯБРЯ 1917 г. ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ

Новый режим и бюрократия

Централизация управления государством и экономикой

Авторитарная традиция и «новая религия» или тоталитаризм?

Идеология развития: от революционного «западничества» к «самобытности»

Глава III. НАЦИОНАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА. СОЕДИНЕНИЕ («РУССКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ ИДЕЯ В СОВЕТСКОЙ ФОРМЕ»)

Самоопределение наций

На пути к федеративному союзу

Устои советского федерализма

Становление и трансформация «национал-большевизма»

«Еврейский вопрос»

Глава IV. ПОВОРОТ К НЭПУ: «ВОЕННЫЙ КОММУНИЗМ», ПРИЧИНЫ «ОТСТУПЛЕНИЯ» И ОСОБЕННОСТИ БОЛЬШЕВИСТСКОГО РЕФОРМИЗМА

«Военный коммунизм»: магистральный путь или маневры на сортировочной станции?

Программа, образ действий или стиль руководства?

От «военного коммунизма» к социалистическому «реформаторству»

Глава V. «ЗДОРОВАЯ ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ ПОЛИТИКА» И ПЕРВЫЕ СИМПТОМЫ ЕЁ ЭРОЗИИ

Начало нэпа в сельском хозяйстве

Первые шаги нэпа в государственной промышленности

Госкапитализм на практике: аренда, концессии,смешанные общества

Частная торговля

Финансово-экономическая реформа

Глава VI. НЭП И ОБОСТРЕНИЕ ПРОТИВОРЕЧИЙ В БОЛЬШЕВИСТСКОМ РУКОВОДСТВЕ

Борьба за власть в годы нэпа

«Конец отступления»

Нэп: политика и экономика

Судьбы нэпа после «ухода» Ленина

«Условный нэп» или «рыночный социализм»?

Глава VII. АГОНИЯ НЭПА В ГОРОДЕ

Свёртывание нэпа в промышленности и торговле. Конец госкапитализма.

Трюки с «народным финансированием»

Ужесточение политического режима

Глава VIII. ЗАКАТ НЭПА В ДЕРЕВНЕ

Распри в большевистском руководстве и неонэп

Рецидив «военного коммунизма»: крестьянский антинэп

1924. Ходоки в приемной М.И. Калинина

В предисловии автор справедливо замечает, что по целому ряду важнейших вопросов «предшествующая отечественная историческая литература в силу политических и идеологических условий, особенно 1930-1950-х гг., обнаруживает многие существенные провалы и лакуны (когда дело касалось «деликатных» проблем, затрагивавших идеологические догмы существовавшего тогда режима). Однако это не означает, что отечественной и зарубежной историографией не накоплен огромный фактический материал, который продолжает постоянно пополняться новыми архивными источниками, новыми работами историков и публицистов...» (с. 4).

Источники автор использует преимущественно печатные: «К слову сказать, многие опубликованные прежде документы, не говоря уже о периодике, под давлением официальной идеологии использовались крайне незначительно, односторонне, избирательно и, будучи заново прочтёнными, дают великолепную возможность для размышлений и выводов» (с. 4). Из зарубежной периодики особенно активно привлекается автором журнал меньшевиков-эмигрантов «Социалистический вестник»: здесь обнаружился целый ряд современных событиям аналитических статей о происходящем в СССР (судя по цитатам, аналитики у меньшевиков были блестящие). Впервые введён Шишкиным в научный оборот интереснейший материал дипломатического происхождения: секретные донесения главы Чехословацкой дипломатической миссии в СССР Й. Гирсы правительству своей страны. Гирса был человек умный и наблюдательный, склонный к сарказму, и к тому же неплохо владеющий пером. Для примера приведу первую из многочисленных цитат, использованных Шишкиным: рассказ Гирсы о выборах 1927 года.

1927, январь. Москва в преддверии предстоящих выборов.

Москва для выборов разделена на множество небольших избирательных округов (например, большие заводы имеют самостоятельные выборные участки), и в день выборов на данном заводе или в учреждении прекращается работа. Выборами руководит коммунистическая ячейка данного округа, а где она слаба, Московский совет посылает на помощь своих коммунистов. Сами выборы представляют собою, однако, сплошную комедию: намеченный кандидат одобряется "единогласно", и вновь избранные члены Совета идут в колоннах с музыкой по улицам, которые уже за несколько дней украшены флагами, идут к дому Советов, где их встречают выполняющие свою службу ораторы... Один говорит о внутриполитическом и экономическом положении СССР, другой хвалит Красную Армию..., а третий оратор — посреди избирателей — от имени выборного округа наставляет Советы, чтобы они осуществляли ленинские заветы, волю рабочих и крестьян... Вокруг безразлично и равнодушно стоит толпа, люди курят папиросы, в группках острят, рассказывают анекдоты или ругаются, а оркестр несколько раз повторяет "Интернационал". Избранные затем уходят в Советы, а люди, которые не смели не участвовать в празднестве, поспешно расходятся по домам.
(с. 31—32)

После этой цитаты Шишкин приводит ряд статистических данных и высказывается об истинной роли «Советов» в СССР.

В результате выборов в феврале — марте 1927 г. в Москве, по данным губернской избирательной комиссии, было проведено 1495 избирательных собраний, в которых приняло участие около 1 млн. чел. Общее количество членов нового Моссовета — 2283 чел., избранный тогда же Ленсовет насчитывал 1869 депутатов и 1055 кандидатов в депутаты.
Эта громоздкость советов, их непомерная численность (конечно, районные или уездные советы были меньше, однако в той же Москве по итогам этих выборов районные советы насчитывали 2210 чел.) приводили к тому, что исполнительная деятельность, как и реальное нормотворчество, по-прежнему проходила вне этих помпезных демократических «коллегий», в кабинетах чиновников исполнительных органов.
(с. 32)

В целом книга Шишкина представляет собой качественное исследование, которое в ранней постсоветской историографии было значительным шагом вперёд. Книга и сейчас сохраняет значение для всякого читателя, желающего увидеть реальную картину развития раннего СССР. Предупреждаю: чтение непростое, требует напряжённого интереса к теме или, по меньшей мере, развитой способности концентрировать внимание на изучаемом материале.

Выводы Шишкина очень убедительны: он подводит читателя к мысли, что развитие событий первого послереволюционного десятилетия было фатальным. В частности, ликвидация НЭП была предопределена уже самим характером политического режима («вне зависимости от того, взгляды какой группировки в рядах партии победили бы»).

В принципе это оказалось признанным Лениным ещё в 1922 г., когда он (хотя, как отмечалось, в тактических целях) заявил, что отступление уже закончено. Далее государственного регулирования капитализма и торговли в обстановке, когда практически исчезла угроза потери политической власти, партия идти не собиралась. Как известно, многоукладность экономики создает относительную самостоятельность надстройки. Однако в советской Россия сложилась, и притом весьма быстро, такая гибридная социально-экономическая структура, которая в значительной степени ограничила возможности власти в выборе методов воздействия на саму себя. Практически существовали две возможности: либо закрыть глаза на действие «несоциалистических экономических законов», дав им полную свободу и тем самым отказаться от программных установок, расписаться в собственном утопизме и сойти с исторической сцены, либо, если не разом, то постепенно затягивать петлю на саморазвивающихся рыночном механизме и частном секторе. Последний способ оказался, естественно, более приемлемым.
(с. 362)

1925. Сталин, Рыков, Каменев, Зиновьев

Не лишена эта замечательная книга и некоторых недостатков. В частности, мне показался слабым параграф «Еврейский вопрос» (но хорошо уже то, что Шишкин от обсуждения этой скользкой темы не уклонился). Несколько странно,что Шишкин совсем не использует в качестве источников мемуары советских невозвращенцев. Если это принципиальная позиция, то её следовало обговорить и чётко обозначить (в таком самоограничении автора можно увидеть и достоинство, ибо мемуары –– источник всегда мутный). Хуже, что Шишкин не использует и дневники 1920-х гг., материал заведомо более достоверный, чем мемуары. А ведь ему в принципе доступны были заграничные издания, например: Шитц И.И. Дневник «Великого перелома» (март 1928 –– август 1931). –– Paris: YMCA-press, 1991 (мою рецензию на этот уникальный по откровенности дневник см. выше). Трудно объяснить следующий прецедент: при явной тенденции к игнорированию заграничных публикаций невозвращенцев Шишкин упоминает-таки мимоходом самую сенсационную книгу из этого ряда (написанную Борисом Бажановым). Но сам он с ней, кажется, незнаком! При том, что её успели издать массовым тиражом ещё в СССР, при Горбачёве:

Бажанов Б.Г. Воспоминания бывшего секретаря Сталина. –– СП «Софинта», 1990. –– 320 с.–– Тираж 100.000 экз.

А после развала СССР эту книгу не менее двух раз переиздали в РФ:

Бажанов Б.Г. Воспоминания бывшего секретаря Сталина. — СПб.: Всемирное слово, 1992.

Бажанов Б.Г. Воспоминания бывшего секретаря Сталина. — М.: Терра, 1993.

Я подозреваю, что Шишкин ни одного из этих трёх изданий в руках не держал. Мало того, что он не даёт ссылок — он не знает даже инициалов Бажанова! Странно, что редактор ему на этот дефект не указал. Бажанов даже и в Указателе имён значится только по фамилии, без инициалов (но это уже дефект работы издательства). Вообще Указатель имён в этой книге довольно поверхностный: приводятся только фамилии с инициалами. Ссылок на источники довольно много, при этом список использованной литературы  отсутствует (что в высшей степени странно для книги, выпущенной авторитетным научным издательством «Дмитрий Буланин»).

Поскольку повествование ведётся не в хронологическом порядке, а по тематическим блокам, автору следовало бы позаботиться о читателе и дать в приложении хронологическую таблицу (её отсутствие сильно затрудняет усвоение материала). Впрочем, такую таблицу каждый желающий в процессе чтения может составить для себя сам.