5

Ты - Человек, ты сильный и смелый. Венец творения, покоривший космос, повернувший русла рек и подчинивший себе атом. Но... Как хрупко тело твоё. Как слаб и беспомощен ты перед лицом болезни.

Тогда даже самый мощный, самый успешный, самый жесткий человек вдруг теряет свою силу. Становится уязвимым. Тогда в страхе и отчаянии он ищет помощи и утешения в наместниках бога на земле - врачах. Порою забывая, или не осознавая, что они тоже люди. И что всё человеческое им не чуждо.

Эта книга - эпохальное полотно о тех, что выбрали своей судьбой медицину.

Среди них был только один темнокожий. И всего пять женщин. Были яркие таланты, почти гении. Были гении, почти безумцы...И все они были до смерти напуганы

Сквозь полный исторических событий период середины и конца 20 века автор ведёт нас долгой дорогой врача-человека. Начиная с историй выбора пути, для кого-то трагических, для других акт любви, для третьих же акт протеста, до профессионального становления и признания научных заслуг.

Есть здесь всё. И изнуряющая учёба. Бесконечные потоки информации, исчисляемые миллиардами чашки выпитого кофе, невозможность вспомнить, когда ты в последний раз спал. Нервные срывы в молчаливые слезы опустошения перемежающиеся с агрессивными выплесками и ненавистью ко всему окружающему. Сковывающая паника перед самым первым твоим шагом в секционный зал и бешенное сердце, которое чувствуешь разом везде, в ушах, носу, горле, животе, пояснице, истошно орущее: "Нет, нет, иди без меня!!" И любопытство. Тихо искушающее, запретное и такое сладкое.

Профессора, казавшиеся во всём этом недоступными светочами, рано или поздно произносящие основной постулат, от понимания которого становится удушливо страшно: "Врач - это чуйка, вызубрить можно всё что угодно, но если нет чуйки - говно ты, а не врач."

- Не забудьте, - вещал профессор Шоу, - в медицинском исследовании нет такой аппаратуры, будь то рентген или даже микроскоп, которая могла бы заменить человеческое восприятие. Главным инструментами диагностики всегда есть и будут глаза, уши, нос (некоторые бактерии имеют характерный запах) и руки. И помните: в тот момент, как вы коснулись своего пациента, он уже считает, что вы его лечите. Организм есть симфония звуков.

И червоточинка сомнения в себе, омрачающая радость получения диплома: "Ну вот и всё, господи, а ведь я так ничего и не знаю, не умею, не могу."

Подробно описана тема стигматизации негров и женщин в медицине.

- Полковник, человек в вашем звании, несомненно, знаком с порядками в армии США. Мы ни при каких обстоятельствах не имеем права вливать белым пациентам кровь негров. Таков приказ нашего Верховного главнокомандующего, Франклина Делано Рузвельта. Вы меня понимаете?

В эпизоде со спасением поперхнувшегося придурка-именинника переживала за чернокожего Беннета. Читая эпизод разговора Лоры с профессором-женщиной из приёмной комиссии о том, что а вот в России врачи в основном женщины, не смогла сдержать улыбку, вспомнив нашу блестящую Наталью Петровну Бехтереву.

При чтении описания психиатрической клиники 20-го века сердце моё обливалось кровью, и здесь я не могла не думать о Петре Петровиче Кащенко, сделавшем огромный шаг от психиатрии карающей в сторону к психиатрии гуманной.

Наряду с темой о врачебной этике поднята и тема этики корпоративной. Рассказ о том, когда смерть пациента - страшное доказательство того, что врач не всемогущ, а когда - преступная халатность. О грузе ошибок, о страхе не перед пациентом, его родственниками и судебным преследованием, а перед недремлющим в тяжёлом безмолвии обвинения взглядом собственной совести.

Вскрытие неприглядных сторон медицины как науки. Тщеславие, борьба за первенство, мелочность и принципы, которыми лично ты смог поступиться, а которыми - нет.

Разница в подходе к пациенту с точки зрения врача практикующего и чиновника от медицины. И ошеломляющее понимание истины - правы и те и эти.

Печальное принятие - всех не пере жалеешь, всем не помочь, всех не вылечить, всех не спасти. Их много, а жизнь у меня одна. Я сделал всё что смог. Нет, не всё. Я не сделал, потому что ел, спал, забыл, у меня был выходной или отпуск. И отказывающиеся всё это понимать пациенты. Пациенты, которые лучше тебя знают, как надо их лечить, а сейчас ещё и те, которые умеют быстро гуглить.

Болезненный вопрос об эвтаназии. Вопрос находящийся на тонкой грани этики. Убийство из сострадания - убийство ли? Правомерно ли прекратить жизнь неизлечимо больного, полную мучений и вместе с тем отобрать у него шанс на исцеление в будущем, когда может быть в стремительно развивающейся науке будет найден способ лечения или улучшения качества его жизни? И будет ли он найден вообще этот способ, когда? Сколько ещё жить пациенту в бесконечной агонии и будет ли ей конец или хоть облегчение? Что снится ночами врачу, осознанно прервавшему жизнь пациента? И как продолжать жить самому, когда закрывая глаза ты видишь бесконечную прямую на экране монитора...