5 "Это хрупкое сегодня, когда им почти хорошо."

Тихий ангел пролетел над детьми Морлеван. Немой ангел горя.

Их трое, детей Морлеван: старший Симеон ("— Я особо одаренный, — пояснил Симеон чуть ли не извиняющимся тоном."), который в свои 14 лет учится в выпускном классе, Моргана - некрасивая девочка, про которую все вечно забывают, потому что ей вовсе нечем блеснуть на фоне своих ужасно умного брата и очень красивой сестрички, и маленькая Венеция - ребёнок с рекламной внешностью, к тому же настолько милая и непосредственная, что найдёт путь к любому сердцу. Отец их испарился, устав от обычной жизни, а мама упала с лестницы и умерла. Ещё более ужасно то, что дети узнали чуть позже: на лестницу она кинулась, не выдержав боли, после того, как выпила жидкость для чистки сантехники... И путь детям один - в приют. Но они настолько переполнены решимостью не расставаться, что даже судья Лоранс и социальный работник Бенедикт идут навстречу и соглашаются на идею Симеона: ведь у папы до них была другая семья, вдруг там есть взрослые братья или сёстры?

Выйдя на улицу, Лоранс подумала: а может, это и хорошо, что у нее нет ни детей, ни братьев, ни сестер. Плитка шоколада — тут хоть сразу видно, где начало, где конец; а семейные дела…

И родня действительно отыскивается: есть Жозиана, офтальмолог, но по крови она им не родная, отей её в своё время удочерил, и Бартельми, красавец, гомосексуалист, милейший, но абсолютно безответственный парень. И поначалу они оба принимают в штыки идею заниматься этими, по сути, чужими им детьми...

Книгу относят к детской литературе, более того - почему-то к детским детективам, но это абсолютно неверно. Здесь важно то, что мы видим, как меняются ВЗРОСЛЫЕ. Дети, конечно, тоже меняются, да по сути и являются причиной всех изменений в жизни и характерах старших Морлеванов. К тому же поднятые темы, особенно лечение в клинике от рака - совсем не детские, и описаны так, что и взрослому читать местами нелегко.

Бартельми остался с Симеоном и шутил, пока шла подготовка, и гладил безволосую голову, когда брату втыкали иглу в кость. Симеон вытерпел все не пикнув. Барт не упал в обморок. Это была их общая победа.

Последствия химиотерапии, проведение анализов - с подробностями и реалиями. Плачущие родственники умершего в соседней палате мальчика. Ужас контрабандой проведённых к Симеону сестричек при виде лысого скелетообразного брата... Осознание Бартом, что жизнь не всегда прекрасна, не всегда можно позволить себе падать в обморок при виде крови.

Барт залепетал было: «Нет-нет, я не могу», но профессор крепко ухватил его за локоть и подтолкнул к кровати.
— Посмотрите на вашего брата, — сказал он, и отпустил Барта, брезгливо убрав руку. — Ну? Не можете, значит?
Мойвуазен понимал, что вышел за рамки профессиональной этики. Но, как говорится в проспектах центральной станции переливания крови, «донорство должно быть глубоко мотивированным даром».

Финал книги обнадёживающий... Может, не всё в жизни детей будет хорошо. Но то, что они своим присутствием точно сделали жизнь сводных брата и сестры лучше и полнее - это точно.

«Спасибо за то, что вошел в мою жизнь не дав опомниться. За то, что изменил ее до неузнаваемости и заставил измениться меня». Но такое не скажешь вслух, если ты старший брат, и Барт не сказал.

P.S. Простите меня за кровожадность, но пока читала, думала, что не отказалась бы от ружья и адреса папаши Морлевана...