3 И встретил он старика и узнал, что есть старость. И встретил он больного, и узнал, что есть болезнь.

Людям внушали, что Я человека — синоним зла, что бескорыстие — идеал добродетели. Но творец — эгоист в абсолютном смысле, а бескорыстный человек — тот, кто не думает, не чувствует, не выносит суждений и не действует. Все это — свойства личности. Тут подмена понятий смертельно опасна. Суть проблемы была извращена, и человечеству не оставили выбора… и свободы. Как два полюса ему предложили два понятия — эгоизм и альтруизм. Сказали, что эгоизм означает жертвование интересами других в угоду себе, а альтруизм — жертвование собой для других. Этим человека навечно привязывали к другим людям и не оставляли ему никакого выбора, кроме боли — собственной боли, переносимой ради других, или боли, причиняемой другим ради себя. К этому добавляли, что от самоуничижения надо испытывать радость, и ловушка захлопывалась. Оставалось принять мазохизм в качестве идеала — как альтернативу садизму. Это был величайший обман, которому когда-либо подвергали человечество.

Зависимость и страдание были навязаны людям как основа жизни.

Но выбор — не между самопожертвованием и господством. Выбор — между независимостью и зависимостью.

«Источник» Айн Рэнд

Время отложить маску беспечного гуляки и перейти на разговор о чем-то посерьезнее выбора напитка на вечер.

Эту историю можно было бы начать на манер «Сиддхартхи» Гессе:

«Под сенью родительского дома, на солнце речного берега у лодок, в тени Павловского парка, в тени дубов и березок вырос прекрасный сын барина, юный сокол Саша, вместе с Петькой, своим холопом, сыном кормилицы.»

Далее история пойдет по канону — ел, пил, невзгод не знал, а в 27 лет махнул белой ручкой и пустился шляться, да познавать жизнь и мир таковым, каким он на самом деле и является, а не таким, каким виделся он ему все это время из окошка его усадьбы.

И вот повстречался Сашке человек. Сашке повезло, ибо выпал ему джекпот, ибо был тот человек одновременно и стар и болен.

Просто в один из вечеров в баре подсел старик (он называл себя Фреоном)  и угостил водкой. Оболенский, привыкший к мадере, да тосканским винам, от водки быстро осоловел и разом притих, внимательно слушая соседа. Тому много что было рассказать, но все, о чем говорил старик, казалось каким-то бредом. Саша был вежливый парень, потому особо не смеялся над стариканом, хотя очень хотелось. Он просто слушал, а старик просто нес свою околёсицу. День шел, второй, третий. Зима затянулась, особо делать было нечего, Оболенский привык к компании грустного мужика и почти ждал этих вечеров «охуительных историй». Пока однажды Фреон не пропал, а бармен рассказал, что того забрали куда-то парни в каких-то защитных костюмах, и передал адрес.

По указанному адресу оказалась клиника для перегоревших Сталкеров. Саша немного поговорил с лечащим врачом этого заведения и узнал, что большинство из того, что говорил Фреон — правда. А еще узнал, что старик был в глубочайшей депрессии, что были у него неоднократны попытки самоубийства. Оказалось, Фреон потерял друга (Луня), они не были близки, но мужик был хороший и это сильно пошатнуло ментальную стабильность Сталкера на пенсии.

Саше разрешили войти в палату Фреона, того не было на месте и Оболенский просто ждал. В какой-то момент старик аккуратно вошел в комнату, встал в дверном проеме, закрыл глаза и начал внимательно к чему-то прислушиваться. Минуту, другую, третью. На всякий случай, Саша молчал. Старик кивнул самому себе, открыл глаза, запустил руку в карман, вынул из него гайки и начал их раскидывать по полу, затем задвигался по комнате легкими, аккуратными прыжками. Фреон добрался таким образом до окна, быстрым и ловким движением выдернул комнатное растение из горшка и сунул себе за пазуху. Потом уже врач объяснил, что помимо депрессии, старик страдал «классическими» для каждого Сталкера паранойей и клептоманией. Везде им мерещились если не аномалии, то артефакты  (а я вспомнил, как загадочным образом у меня пропали зажигалка, ручка и носовой платок с вензелями).

На этом историю петербуржского Сиддхартхи (то есть меня) можно прервать и перейти к его учению.

Будет оно об альтруизме и эгоизме. «Что? Как? Откуда?» — спросите вы и я пойму ваше замешательство. Дело в том, что я много слушал о жизни Фреона и все думал, что же с ним не так, и вот, понял. Он гребенный альтруист. Вот жена его эгоистка, только нечего ей было ловить у альтруиста. Он никогда не обманет, лишнего в дом не принесет, а напротив, положит себя на алтарь общества. Возможно, старое советское воспитание сыграло роль, возможно ценность свою он видел только через пользу, приносимую другим, но жена от него ушла, государство его кинуло, и дочку потерял. Тут, как сказала Айн Рид, человек ожидал, что от принесения себя в жертву, от будет испытывать радость, но нет, он потерял все. Почти библейский сюжет и в Библии бы он, наверняка, получил бы в конце концов чисто божественную компенсацию, но это не библия и в реальной жизни, если человек не получает ожидаемого, в нем просыпается насилие. И вот вроде бы человек «отомстил» (другой вопрос, кому и за что), и изменил стиль жизни, и имя, вот, поменял. Но альтруизм это «свойство личности» и не так легко от него избавиться, потому что это что-то такое, что делаешь неосознанно, бесконтрольно.

Умирает Лунь (знакомый Фреона) и старик, считая его кем-то типа святого, решает «исполнить» его последнюю волю и «спасти» Философа-Ересь. То есть опять отходит от своих желаний и руководствуется чужими. Что для меня кажется чем-то совсем глупым, потому как Лунь мертв и ему уже давно все равно, что там случится на Зоне после его «ухода». Только Фреон не видит ценности в себе, зато превозносит Луня почти до небес, потому решает, что завершение его дел и его поднимет немного над землей. Лунь, к слову, был эгоист и Хип спас исключительно из желания покинуть Зону и оставить ее вместо себя.

Вы хотите сказать:

Оболенский, ну что ты несешь, аномалия тебя разбери! Там у него мутанты, зоны, смерти сплошные и радиация, а ты тут про какие-то желания и самопожертвования. Окстись!

А я вам так скажу — познакомился я с историей Луня и Фреона. Первый мне показался целостным и четким мужиком, он по-настоящему к состраданию был склонен, он по-другому не мог. Но если дело касалось его, то выбор всегда был в пользу себя. А Фреон — в самом деле Фреон (газ, в смысле). Что-то бесформенное и веса почти не имеет, занимает сосуд и плещется в нем, перельешь — будет плескаться в другом. Зоной меня не напугаешь, вы сами понимаете, в какое время мы сейчас все живем. А вот измена себе это страшно. Не будь как Фреон. Будь как Лунь.