4 Люди мы темные. Темные люди. Учить нас надо, дураков...

Жестокий рассказ, но с прекрасным символизмом. Когда дело дошло до выбора оценки, то я была в замешательстве, ибо не сказать, что он мне понравился, но и не сказать обратного.

Так как я не читала МиМ, то отсылок никаких не увидела (тяжело вздыхаю). Возможно, конечно, стоило читать его после романа, но не думаю, что впечатление было бы иным.

Сюжет: Описываются будни одного из домов пролетариата. На улице русская зима — мороз и холод, хочется согреться, но из-за технических проблем дом запретили топить. Все спасались, как могли, но была исключительная Аннушка, решившая, что ей то можно.

— Ах, тяга хороша! — восхищалась Пыляева Аннушка, поглядывая то на чайничек, постукивающий крышкой, то на черное кольцо, уходившее в отверстие, — замечательная тяга! Вот псы, прости Господи! Жалко им, что ли? Ну, да ладно. Шито крыто.

После того, как Аннушка начала наслаждаться теплом и обратной тягой, дом превратился в прах, вместе со многими соседями.

Рассказ начинался на такой прекрасной ноте. Жизнь кипела, дом был похож на улей с пчелами. Каждый друг друга знал. Вспомнились сразу бабушки и дедушки, которые любят наблюдать за происходящем через глазок дверей. Каждого видно, как на ладони.

картинка

свернуть

Я не особо люблю соседей, но, наверное, здорово, когда все так дружно живут. Когда есть своя тусовка, можно перекинуться несколькими словами, быть частью домового улья.

Дом умирал, его пытались поддержать, управляющий делал все возможное, чтобы он не развалился. Нужен был или капремонт, или снос и новая постройка.

Дом №13 был символом ушедшей эпохи, он был надеждой, что можно вернуть то, что было утеряно. Но время не статично, его нельзя отмотать назад. Поэтому надежда постепенно рушилась, а новое время брало бразды правления.

В первый раз в жизни Христи плакал. Седеющий, стальной Христи. У сырого ствола в палисаднике в переулке, где было светло, хоть мелкое письмо читай. Шуба свисала с плеча, и голая грудь была видна у Христи. Да не было холодно. И стало у Христи такое лицо, словно он сам горел в огне, но был нем и ничего не мог выкрикнуть. Все смотрел не отрываясь туда, где сквозь метавшиеся черные тени виднелись пламеневшие неподвижные лица кариатид. Слезы медленно сползали по синеватым щекам. Он не смахивал их и все смотрел да смотрел.

Раньше было лучше. Я вот сама люблю так говорить, да и в окружении много кто, так рассуждает. Своего рода заблуждение, которое ни к чему хорошему не приводит. Самообман. Уже со временем стала отдавать отчет, но так уютно было обманываться.

картинка

свернуть

У рассказа есть и второе дно, так как Булгаков был бунтарем, он просто не мог не указать пальцем на политическую повестку.

Немного покоробила несправедливость, ибо так много людей пали жертвой глупого поступка Аннушки, а она осталась целой и невредимой. Решила не играть в муки с совестью, лишь села, подперла подбородок рукой и запричитала:

Люди мы темные. Темные люди. Учить нас надо, дураков...

А эти слова очередной символизм к самообману, в котором живет большинство.

Не могу определиться с языком Булгакова, он не поэтичный, суховатый, одновременно чувствуется авторский стиль. Не буду судить по рассказам, потяну немного, нужно перечитать более глобальные работы.

А вот этот сборник мне пока нравится больше, чем Записки юного врача , прочитанный мной недавно.