Больше рецензий
Эксперт
Обыкновенный читатель
28 января 2014 г. 14:08
212
5
РецензияВ Соединенных Штатах Америки, как сказано в конституции, все рождаются свободными и равными.
Там ничего не говорится о черных, об актерах с радио или о ком-то еще.
По обе стороны Атлантики это было не лучшее время - начало пятидесятых.
Там у «них» в истории есть свое «черное пятно», своя «охота на ведьм» - период маккартизма - время оголтелой борьбы за «внутреннюю безопасность» и воинствующего антикоммунизма, приведших к тотальным чисткам во всех сферах: от госаппарата до шоу - бизнеса.
В печально известном черном списке оказались разные люди: от Чарли Чаплина до Альберта Эйнштейна, в этом списке после публикации «Растревоженного эфира» оказался Ирвин Шоу.
На самом деле роман не только и не столько о политике, которая, как известно, дело грязное.
В первую очередь, роман о «чести, верности, правде». О совести, о выборе.
Именно вопрос выбора встал перед главным героем романа Клементом Арчером, когда его обязали уволить пятерых участников радио- шоу по подозрению в сочувствии коммунистам.
Композитора – немолодого и не слишком приятного человека, еврея – эмигранта из Вены.
Красавицу - актрису с обвораживающим голосом.
Чернокожего актера - комика.
Немолодую актрису на вторых ролях – вдову старого приятеля.
Ведущего актера шоу - лучшего друга героя.
Все они абсолютно чисты перед законом.
Их обвиняют только в «сочувствии».
Их навсегда выбрасывают из профессии и лишают средств к существованию.
Можно выполнить указание.
«Это бизнес. Ничего личного»
Можно… Нет, не воевать с системой.
Всего лишь разобраться и отстоять хотя бы тех, кто никому и ничему не «сочувствовал».
Герой выбрал второе, и его жизнь постепенно превращается в ад.
Он не только попадает в пасть маккартистской системы, ему приходится столкнуться с худшими сторонами человеческой натуры – цинизмом, меркантильностью и предательством друзей.
А выбор в конечном итоге сводится к следущему:
Можно умереть стоя, можно умереть на коленях.
И он выбирает:
Ближайшие двадцать лет я посвящу тому, чтобы оценивать вертикальность своего положения.
Я отдам все силы решению одной - единственной задачи: не допустить, чтобы мои колени коснулись земли.
Надо отдать должное американцам – людей, подобных герою романа и его автору, оказалось немало, им хватило пяти лет, чтобы остановить «охоту на ведьм».
Потрясающая книга.
Читайте.
Игра в классики, обычная версия, 4-я заявка, 3 ход
Комментарии
Думаете, в рейтинге профессий политика - из наиболее грязных?
Ох, не знаю.
Сама политика - прежде всего, профессия сильных и инициативных.
Понятно, что если у человека есть идеи масштабом поболее семьи и знакомых, для их реализации нужна определенная власть.
Как актеру - зритель, иначе это - как играть Гамлета перед зеркалом.
Но почему в политику попадает столько дряни?
Или тут это заметнее всего?
Информация дня: зачем- 3 тысячи, экзамен - 5 тысяч.
Но начинается это всё же не там, не в ВУЗах.
Ценник на операции не знаю. это когда столкнешься только узнаешь.
Наверное, на миру всё виднее просто, поэтому и ощущение стойкое и повсеместное относительно политики и политиков.
Поздравляю, финиш (промежуточный) не за горами, всего 2 хода (жду...) :-)
Чувствую поддержку друга :=))))
Так вдвоём идём по 4 кругу :-)
"Пасть маккартистской системы" - это хорошо))
Однако мне показалось (и что поразило в свое время), что хоть "маккартизм" был злым и с перегибами, но в данном романе Шоу показывает, что многие обвинения были отнюдь не беспочвенными. Этот протеже Арчера... на редкость гнусный "товарищ".
Если убеждения - это преступление, то - да, виноватые были. Но законы страны никто из них не нарушал.
Страшно, когда государство начинает судить и карать не за деяния, а за убеждения, что у них страшно, что у нас.
А этот "лучший друг"... дрянь та еще .
В том-то и дело мне десятилетиями рассказывали про кристально честных людей, пострадавших лишь из-за своих убеждений, а не действий. Помните этот разговор Арчера и Нэнси?
— Хочешь знать, почему Вик напился и не пришел на собрание? — осипшим голосом спросила Нэнси.
— Если ты хочешь мне рассказать.
— Хочу. Пора тебе узнать о своем приятеле все.
— Возможно, я уже знаю достаточно.
— Нет. И ты имеешь право знать всю правду. Сегодня у нас дома прошло совещание. Они решали, как вести себя на собрании. Это их обычная практика. Они все планируют. Присутствовали Френсис Матеруэлл, Марвин Льюис, этот Робертс, обозреватель, еще несколько человек. Хочешь услышать их фамилии?
— Нет, — Арчер чувствовал, что он вообще ничего не хочет слышать, но понимал, что Нэнси уже не остановить.
— Я подслушивала. После девяти лет их регулярных встреч я наконец-то подслушала, о чем они говорят. Я столько спорила с Виком из-за того, что они с тобой делали, что решила узнать их замыслы. Услышала я не все, но достаточно. Достаточно. Ты знаешь, это ведь Вик снабдил Робертса информацией о тебе. Насчет условий контракта, отношений с армией, занятий йогой, которые выставили тебя дураком.
Арчер оглядел темную улицу. Увидел медленно приближающиеся фары автомобиля.
— Почему? Зачем ему это понадобилось?
— Почему? Зачем?! — воскликнула Нэнси. — Потому что он фанатик. Потому что он готов пожертвовать мною, Джонни, маленьким Клемом, собой, кем угодно ради победы коммунизма, потому что он обезумел, потому что полагает себя благоразумным и рассудительным, а благоразумный и рассудительный человек понимает, что в сравнении с будущим мира судьба друга или жены — сущий пустяк. Потому что они решили, что ты — удобный объект для атаки. Ты уязвим и не сможешь ударить в ответ, поскольку у тебя нет сильных союзников. Потому что они могли упрекнуть тебя в расовой дискриминации. Потому что ты сильно подставился, когда пошел к Покорны и сказал ему, что тот уволен. Потому что Покорны покончил с собой, и люди прониклись к нему жалостью. И они пришли к выводу, что при любом раскладе твою программу снимут с эфира. И они отлично знали, какой ты человек, они знали, что все эти статьи никак на тебя не повлияли, ты все равно будешь загребать для них жар. Таких, как ты, они привыкли использовать на полную катушку, а твоего друга Вика всегда отличали железная логика и ледяное хладнокровие. Я скажу тебе кое-что еще, чего ты, конечно же, не знаешь. Когда арестовали человека, который передавал атомные секреты русским, Вик сказал, что поступил бы точно так же, будь у него такая возможность. Я попыталась предупредить тебя, сказать, чтобы ты не ходил на собрание, но сразу не хватило духу, а потом вошла Китти…
Про Розенбергов в СССР рассказывали как о невинных жертвах, но ведь на самом деле Юлиус руководил шпионской агентурной сетью...
Вот в этом "бы" вся разница.
Пока человек не совершил преступление - он не преступник. Нельзя наказывать за то, чего не делал. Даже если бы Вик сделал это - вина его заключалась бы в том, что он шпион, но не в том , что он коммунист.
А подлость, предательство, стремление шагать по трупам свойственны личностям. Дрянью может быть и коммунист, и демократ, и сторонник абсолютной монархии.
Разница, на мой взгляд, не в "бы". Есть убеждения, и есть членство, как и Вика. В партии, которая не только проповедует, но и сознательно работает на свержение существующего строя. Коммунисты - это не клуб любителей классический музыки, у них и в программе было написано, чем и как надо было заниматься членам компартии, чтобы свергнуть капитализм в Америке.
Шоу подробно не рассказывает о теневой деятельности Вика все эти годы, он намекает и этого вполне достаточно. Зная контекст и обстановку тех лет вполне можно предположить, что у такой дряни дело одними словами не ограничивалось бы.
Еще раз повторюсь, можно сколько угодно рассуждать о преследовании за убеждения, многие подозреваемые тогда не только деньги для республиканской Испании собирали. В Госдепе, разведке, ФБР, Пентагоне работала масса и красных шпионов, и агентов влияния. "Пасть маккартизма" свою задачу выполнила. Читала отзыв одного политика: "Маккарти был, конечно, сумасшедший, но сейчас ясно, что он оказался прав".
Публицист Энн Коултер так суммирует рассказы о страданиях голливудских деятелей в 1940-50-е: «Разумеется, это было ужасно… Только каменное сердце не дрогнет от историй о сценаристах, которые не могли продать эпизод “Сумеречной зоны” три года. Есть ужасающие свидетельства о тех, чьи имена исчезли из титров сериала “Военно-полевого госпиталя”. Некоторые вынуждены были бежать в Париж и торговать своими полупорнографическими эссе оттуда. Такие вот страдания описаны в многочисленных слезливых мемуарах, фильмах, представлены на выставках и мероприятиях в честь переживших попадание в “чёрные списки”… А в это время в стране, которую вся эта публика предпочитала называть своей, людей хватали среди ночи и отправляли в лагеря. Ссылали на принудительные работы. Или расстреливали, заставив признаться в самых немыслимых преступлениях».
Историк Пол Джонсон: «У Маккарти не было полиции. Он не обладал исполнительной властью… У него в подчинении не было судов. Более того, суды ему активно противодействовали». Публицист Дэвид Хоровиц: «То, что в реальности происходило с американскими коммунистами в те годы, не соответствует страшным историям. Никого не расстреляли, никого не пытали, почти никто не попал в тюрьму».
За четыре года активной деятельности сам Маккарти пять раз становился объектом расследований со стороны различных комиссий. Никакого всесилия не было, американская система контроля работала.
Ох, не "моя" это тема!
В книге Ирвина Щоу описаны конкретные люди и события, к ним у меня и сложилось определенное отношение. О масштабах всего этого явления - маккартизма - я вряд ли могу судить объективно.
За что я благодарна этой книге - она заинтересовала, озадачила, заронила первое зернышко сомнения и подвигла поподробнее познакомиться с темой.
Да. Я вообще-то Ирвина Шоу по большей части читала в 80-х, а "Растревоженный эфир" то ли не издавали тогда, то ли как-то мимо меня прошел.