3.5

Так уж вышло, что все книги, которые читаю я пропускаю через себя. То есть я сознательно или без- нахожу что-то похожее в своей жизни и судьбах героев, в их окружении, в их историях. Никогда не думала, что художественная биография Шостаковича, написанная британским автором может как-то задеть мои чувства (просто я раньше не знала в каких обстоятельствах и в какое время буду книгу эту читать).

В этой книге есть 3 главных героя: Дмитриевич Дмитриевич Шостакович, Власть и Страх. Барнс в первой главе отправляет нас на темную лестничную площадку, постоять рядом с композитором у лифта с собранным чемоданом. Стоит он там не от хорошей жизни, им заправляет страх. Страх быть выдернутым из кровати посреди ночи на глазах у жены и ребенка.

Его тревога передавалась Ните, которая тоже мучилась бессонницей. Оба лежали и притворялись; каждый делал вид, что страх другого не имеет ни звука, ни запаха.

Для меня история запрета музыки Шостаковича стала большим удивлением: как музыка без слов, как просто ноты могут быть непотребными государству? Все началось с оперы «Леди Макбет Мценского уезда». Произведение, которым заслушивались во всем мире, оказалось слишком сложным, слишком вычурным, сумбурным, непонятным для Советского Союза. На композитора посыпалась критика, выставляющая его неугодным, он знал, что рано или поздно за ним придут, как приходили за другими инакомыслящими.

В какой-то момент Шостакович оказался между двух огней: между Западом, прославляющим его музыку, определяющим его героем и между властью, объявляющей его врагом народа. Выбора ему не предоставили, выбор здесь по сути один жизнь в страхе или смерть. Тут конечно можно поспорить и возразить, что выбор есть всегда, но как сказал Барнс в одном из интервью об этой книге: «Мой герой был трусом, но трусость была единственным разумным выбором».»

Для меня это основная канва книги, про это вся жизнь Шостаковича. Власть определила его судьбу с рождения. Отец назвал его не в честь себя, как можно было подумать, а потому что при крещении батюшка сказал что «Ярослав имя чересчур заковыристое, пусть будет Дмитрием». Зрелые годы композитора пришлись на время «Оттепели» но и тогда его не оставили в покое, Власть сменилась только формально.

Кажется получился не отзыв на книгу, а краткий пересказ жизни Шостаковича. Очень хочется добавить, что вряд ли без такого сильного погружения Барнса в культуру СССР и русской литературы получилась бы такая складная, а главная тонкая, ранящая, тревожная история. В самом начале я назвала эту книгу «художественной биографией», но это скорее что-то наподобие дневника , не только дневника Шостаковича, но и дневника того времени.

Я не знаю стоит ли кому-то рекомендовать эту книгу, но могу сказать, что книга будет ощущаться больнее, так как к сожалению все еще актуальна в наше время.