3 Символичность бытия и незыблемость сознания

С самого начала прочитав аннотацию с упоминанием коматоза и захлебывающиеся от восторгов отзывы об аллюзиях и снах о городе, я понимала, что есть для меня риск мучительного чтения. Так сложено моё восприятие, рабоче-крестьянское и явно далёкое от гурманства сюрреализмом, воспевания анархии стиля и наслаждения мешаниной образов, что получать удовольствие от бреда литературного гения мне бывает сложно. Но за прочтение было два, нет три факта. Первый, мне хотелось познакомиться с творчеством автора, о котором я читала много в воспоминаниях других творцов серебряного века и впечатление о нем сложилось довольно неоднозначное, хотелось погрузиться в его библиографические изыски самой. Второй, директивный, книжная игромания привела к необходимости чтения именно этой книги. И третий, компас земной, то есть надежда на классные впечатления присутствует незримо всегда, а вдруг, а? Но это все прелюдия, увертюра отзыва, перейдем же к сути.
Суть в том, что литературным гурманам, любителям эклектики и необычной подачи хорошего русского языка, книга явно зайдет. Из всего этого я смогла проникнуться лишь последним, язык тут хорош бесспорно. Еще книгу наверное оценят жители и посетители города, давшего ей название. Я не была, хоть и мечтаю, а ввиду специфики текста, путешествие по волнам памяти автора сопоставить с городскими особенностями не представляется возможным. Есть книги, дающие впечатление от городов, позволяющие побродить о улочкам и увидеть во отчую архитектурные и иные изыски, эта не их "таковских", она скорее про характер города, атмосферу, причем такой, какую ее себе понимает автор.
Далее сами герои, а они тут имеются, переданы нервными и рваными штрихами, мне показалось, что автор явно их не любит, брезгливо так передергивая плечиком описывает их существование. По ходу действа я задавалась вопросами относительно имен, интересно он нарочно выбирал им такие? Вот, Аполлон, да еще Аполлонович. Возможен ли тут умысел, диссонанс между высоко эстетичными культурными ассоциациями и прозаичным его чиновничанием? А сын его, невнятный Николай, не намек ли на государя тогдашнего? А фамилия их, Аблеуховы, вызывающая несколько неприятных рифм, она для этого выбрана? Или София, которая по моему ассоциативному ряду должна рождать веру, надежду и любовь, она у автора поэтому такова? Эта лишь маленькая толика смыслового контекста несомненно глубокого и разнопланового произведения, наполненного философским видением автора, над которым нужно думать и воспринимать далеко не буквально. Как он сам определил - мозговая игра, очень насыщенная и погружающая в зыбкость туманного петербургского существования довоенных имперских лет. Да, я это понимаю, но любить не получается, эх. Террористы, митингующие, чиновники, экзальтированные сумбурные барышни, сочетание сословной ограниченности мысли и безграничности чувств, все смешалось в доме и представлениях, в выпуклых и прозрачных формах, и последние существенно влияют на восприятие содержания.