3

"Где ты был, Адам?" - роман о жизни немецких военнослужащих в конце Второй мировой, когда исход войны уже был ясен. Хотя, скорее книга об их смерти - ведь всех своих героев Бёлль безжалостно убивает. Безжалостно, но каждый раз как будто случайно - в романе нет сцен боя как таковых, только иногда где-то вдалеке грохочут орудия.

Зато герои книги умирают почти в каждой главе. Всё началось со случайной смерти Шнейдера, наступившего на неразорвавшийся снаряд, который неделями забывали убрать с дороги. За Шнейдером последовали Финк, погибший во время доставки вина по желанию командира, Грэк, нелепо расставшийся с жизнью возле навозной ямы, когда мучался животом, Илона, расстрелянная вместе со всеми заключенными концлагеря, которых планировали оставить в живых - только потому, что девушка слишком красиво пела. И финальный аккорд - смерть Файнхальса на пороге собственного дома во время обстрела города, нужного "для галочки", чтобы отчитаться за выданную норму снарядов.

Очень многое в армии делалось без пользы, по глупости или недосмотру. Отстроенный мост, который пришлось взорвать той же ночью, когда были завершены работы; восемь человек, годами без дела слоняющиеся в трактире тетушки Сузан на глухом хуторе в горах... Да и с нашей стороны, у русских - чего стоит один расстрел брошеного госпиталя:

Под конец русские снова перенесли огонь на южное крыло и били туда особенно долго и яростно. Полагая, что настигли отходящего противника, они изрешетили снарядами кирпичный фасад. И лишь после того, как здание накренилось ирухнуло, они заметили, что с той стороны не раздалось ни единого ответного выстрела.

А обстановка вокруг на редкость мерзкая. Мухи, жара, теплая водка из горла, грязь, вонь.

Доктор Шмиц терпеливо ждал, засунув руки в карманы халата. В душной палате стоял полумрак и слегка пахло навозом. Несмотря на плотно закрытые окна и двери, воздух кишел мухами. До войны подвалы этого дома служили зимними стойлами для скота.

Он снова посмотрел на влюбленных, сидевших напротив. Мухи густым роем облепили стоявшие на столе фаянсовые салатницы с жухлой зеленью и грязные тарелки с объедками...

А подойдешь поближе - и от этой несет потом. Да и что с них взять, со здешних девок.

Немецкие военные - тоже люди, и тоже не рады происходящему. Чего ж хорошего: жить в такой обстановке, недосыпать, недоедать, постоянно переезжать, мотаться туда-сюда по чужим странам, рисковать жизнью без толку, ладно бы еще в бою за страну.
И только некоторые ненормальные довольны жизнью. Например, запомнился мне один - начальник концлагеря Фильскайт. Любитель хорового пения, он в мирное время руководил церковным хором, а потом был вынужден оставить это занятие, потому что страшно надоел всем своей дотошностью. А виноватым был назначен молча улыбающийся и всех любящий батюшка, потому что "раздражает своей всепоглощающей любовью, чертов еврей".

Изредка наезжая домой, он все свободное время посвящал изучению литературы о хоровом пении и проглатывал все книги по расовым проблемам, попадавшие ему в руки. Результатом этих длительных и усердных изысканий явился его собственный труд, озаглавленный "Хоровое пение в его связи с расовой спецификой".

Хоровое пение. Расовая специфика. Связь. Шизофрения.
Ох уж эти странные люди, озабоченные некими проблемами, личными или же проблемами общества, и вдруг нашедшие виновных - каких-то абстрактных евреев и их несуществующие заговоры. Но страшно, что эти психические отклонения в том числе привели к такой разрушительной войне, унесшей миллионы жизней.

В общем, в плане содержания произведение интересное. Но я взялась читать этот роман, узнав, что именно он стал первым, принесшим Генриху Бёллю известность и признание, и поэтому ожидала от книги еще и ярких впечатлений. Это как раз то, чего, на мой взгляд, ей и не хватает. Если бы в рецензии нужно было написать всего одно слово, этим словом стало бы "равнодушие". Равнодушные герои, обыденная жизнь с кучей бессмысленных действий на страницах, и равнодушная я, эти страницы переворачивающая. В книге всё происходящее описано невероятно безэмоционально, как-то буднично.

Не понимаю, как Бёлля можно сравнивать с Ремарком? Произведения Ремарка трогают, задевают за живое, заставляют плакать и остаются с тобой еще долго, а слова Бёлля вылетают из головы, стоит закрыть книгу. Да - грустно, да - во время войны было тяжело, люди умирали. Мы все это знаем - но мало знать, нужно прочувствовать. Именно чувств книга не вызвала никаких, хотя война - это действительно страшно, это трагедия. У Бёлля же слишком ровное повествование, слишком обыденные картины. На мой взгляд, это слишком сухой язык, чтобы описывать такие страшные вещи.