4

В 30-х годах 20 века английский король Георг V был уже болен, впадал в забытье. Однажды, очнувшись, он послал за секретарем. Король посмотрел на него серьёзно и спросил: "Как там империя?" "Всё в порядке, ваше Величество", - уверенно ответил секретарь. Король облегченно вздохнул и снова потерял сознание.

Приблизительно 25 веков отделяет этот "случай" или случай от "начала времен" этого тома. Империя как самое личное, самое-самое "своё". Империя, где личное растворяется без остатка в общественном. По крайней мере для монарха.

Вот так все 25 веков личное и общественное - качели, динамическое равновесие, в котором то одно, то другое почти достигает если не абсолютного, то очень близкого к этому доминированию. Иначе: игра по перетягиванию каната - всё движется то в одну, то в противоположную сторону. Предельно обобщая, именно такая диалектика взаимосвязанности, взаимозависимости дихотомии "личное-общественно" положена, просматривается в фундаменте текстов всех пяти томов.

Античность, как и в иные времена, гранят этот массив философского дискурса, обтесывая времена и нравы в приемлемые и вообще возможные формы исторического существования: термы и огромные частные поместья в античности или средневековые феодальные замки иных времен, - грани-детали-уточнения трансцендентной дихотомии общественной жизни.

Пословица из тех времен: "Баня, вино и Венера истощают тело, но именно это и есть настоящая жизнь" (стр. 214). Что-нибудь изменилось с тех пор?
A propos: стиль, язык французских авторов, зацените выражения: "...услужливая почтительность...особая заносчивость..."
Или "Стиль политики во времена ранней Империи - это стиль приличного общества" (стр.215)
Или: "Ограда - гарантия соблюдения приличий; пир - обряд взаимной вежливости" (стр.218).

Секс, смерть, пища, - да, пожалуй эти три основные темы любого общественного бытия будут кружиться во всех томах Истории. Секс, смерть, пища...да, это так.

Секс - особенно во втором томе - эпоха доренессансная - кажется, нет ничего важнее для общественного бытия и сохранения нравов. Что с этим в Империи? Всё, как всегда - понапутано, замифологизировано, и чрезвычайно волнующе. Для жителей тех времен: "Сексуальные коннотации, связанные со спальней, здесь вполне очевидны...это прежде всего самое интимное местов доме с точки зрения самих супругов и, следовательно, место, где самым безрассудным образом нарушались нормы господствующей морали: место для адюльтера, инцеста и необычных способов соития, которые, становясь известными посторонним, воспринимались как распутство" (стр.453)

Пища. "Разделив трапезу, два человека становились друг для друга неприкосновенными". Если же трапеза происходила в императорском дворце или усадьбе аристократа - это означало практически автоматическое решение необходимого вопроса.

Смерть. Сотни тысяч найденных археологами эпитафий объединяет одна тема: римляне, в отличие от многих и многих, не боялись выносить сор из избы, записывая обвинения на надгробных тем, кого они считали виновниками своих бедствий. "Для нас подобные надписи на надгробьях (почти оскорбительные и обвиняющие) означали бы осквернения величия смерти" (стр.201).

А ещё это время возникновения огромной институции, названной Христианством. С чего оно начиналось и во что реализовалось в том числе и в частной жизни, - это тоже в этом томе.

Читать текст - не прогулка. Для кого же книжка? Для кого интересен человек - не важно какой: античный, средневековый или современный. Рекомендую узкому кругу.