4.5 Надо писать! Именно в такое время! Это единственный достойный ответ, доступный еще нам! (с)

Выброшенное и потерянное «незамеченное поколение», которые вроде бы и умные и талантливые, а в итоге оказались никому не нужны. В этой истории нет, какой–то объективной оценки, анализа сложившихся обстоятельств и непредвзятых портретов. Книга описывает людей ровно так, как их видел автор. Иногда зло, жестко и может быть совсем необъективно, иногда несколько снисходительно, но чувствуется что только так, как видел, ощущал и воспринимал Василий Семенович.
Повествование строится как рассказ об общих знакомых, которые в какой-то момент пропали из виду, но, безусловно, читатель по умолчанию должен их всех знать как и общую обстановку эмигрантского Парижа. Из-за того, что не все имена были до этого мне знакомы, приходилось параллельно искать дополнительную информацию (например, не знала, что Набоков печатался под псевдонимом «Сирин»). Самого же автора на страницах книги практически нет, редкие упоминания скорее в контексте его взаимоотношений.
Тему выживания эмигрантов за границей многие авторы поднимали, многие из них также лично прошли через это. Невозможность найти работу, невозможность печататься, общая тьма и беспросветность, и полное отсутствие какой-либо перспективы.
Особенно интересно было отношение к тем, кто возвращался обратно, хотя нет, уже не обратно – в СССР и к тем, кто сотрудничал с Муссолини и Гитлером. Чтобы понять и это отношение, и может быть и некоторую злость (которую многие заметили в своих рецензиях) надо пройти и прочувствовать то, через что прошли они. Иначе все это остается чужими словами, может быть яркими и громкими, но не выходящими за страницы книг.
А еще теперь очень хочется познакомится с творчеством Б.Ю. Поплавского, складывается впечатление, что он был очень необычной личностью, писавшей незаурядно.
И все же грустно осознавать, что если бы, то сколько бы они смогли написать. А может быть для того, чтобы творить им и нужны были эти нечеловеческие условия?