5

Я вовсе не знаток живописи.
Питер Брейгель старший - один из немногих художников, которых я люблю взахлеб.
А началось все с этой самой полудетской книжки.
Формат небольшой, бумага не лучшая.
Но именно ее я когда- то разглядывала часами с лупой.
Замерзший "Зимний пейзаж с конькобежцами и ловушкой для птиц".
Парадоксально- зимние "Перепись в Вифлееме" и "Избиение младенцев".
Загадочная "Вавилонская башня".
Ребусы "Нидерландских пословиц" и "Битвы поста и масленицы".
Оцепеневшая ледяная зима ("Охотники на снегу").
Странная жизнь на этих полотнах будто вцепилась в меня холодной жесткой рукой и уже не отпустила от себя.
Далее позволю себе привести стихи Анатолия Горюшкина.
Есть песня, написаная на них Юрием Балабановым.
От этих слов, как и от Брейгелевских полотен, у меня просто сводит горло.

Мне помнится, у Брейгеля в «Зиме»
Впервые я почувствовал пространство.
Холодное, как скрип саней,
Просторное, как плащ фламандца.

Пространство воли, заключенной в холст,
И усечённой гранью чёрной рамы.
Пространство чувства, собранного в горсть
Привычными руками.

Из-под кистей зима просилась вон.
И растекалась суриком и стужей
По загрунтованному полотну.
И силилась махнуть наружу…

Поля твердели, стыли города,
Крестьяне цепенели в странном танце,
И растекалась мертвая вода
Пластами в ледяном пространстве.

И всё в меня как будто перешло.
И всё во мне как будто отразилось.
Назло пространству, времени назло.
Моя дорога смыслом озарилась.