4 «Что наша жизнь? Игра. Ловите миг удачи. Пусть неудачник плачет…”

Давно планировала прочитать эту книгу, но не из-за автора или темы,а в связи с эпохой регентства. Эта тема освещена в исторической доступной литературе довольно скудно, в художественной и подавно или очень тенденциозно с сильным наклоном в унизительное и презрительное направление. Лишь Эрланже, никогда не признающий общепринятых утверждений и всегда защищающий свое независимое мнение, расставил всё на свои места и создал объективный и многогранный образ Филиппа орлеанского, регента малолетнего короля Людовика XV. Однако после прочтения «Горбуна» Поля Феваля, в котором Джон Ло существует в период своего высочайшего расцвета не как действующее лицо, а лишь как некий фон происходящего, сам этот образ очень заинтересовал меня. Хотя роман происходит уже в начале восемнадцатого века, по своему стилю я бы всё равно охарактеризовала его как «роман плаща и шпаги». Несколько идеализированный автором великий шотландец представлен настоящим рыцарем - честным, благородным и смелым, а его бурное прошлое, за которое он расплачивался долго и дорого, упоминается довольно вскользь и очень туманно. Хотя исторически все довольно достоверно, что очень радует. Поскольку все происходит в самых высших кругах Двора и Власти, то и главный оттенок в описании представителей высшего дворянства и окружения Регента - это безграничное чванство , разрушительная зависть и мстительность, презрение, жажда обогащения и полнейшее отсутствие чести и совести. Среди всего этого гадюшника - богатый не-француз, брызжущий идеями и неутомимой энергией, мечтающий и обещающий спасти гибнущую и идущую ко дну экономику, практически уничтожившую себя стараниями Короля-Солнца, разбазарившего казну сначала в безудержных развлечениях, а потом и в бесконечных войнах со всей Европой. Закосневшая и консервативная аристократия, предпочитавшая объявить о банкротстве государства и как огня боящаяся нововведений и резких изменений, очень враждебно приняла новые революционные идеи «наглого» и не знатного иностранца, опасаясь за свои кошельки и снедаемая завистью и задетым самолюбием. Масла в огонь добавляла и безоговорочная поддержка Регента, человека честного и прогрессивного, чего бы там не утверждали его противники из партии герцогини Менской, мечтающей о короне и плетущей опасные и губительные интриги. Чем же Джон Ло так шокировал Французский Двор?
По большому счёту Ло всегда упорно утверждал, что драгоценные металлы лишь по всеобщему заблуждению используются как деньги, обеспечивающие обращение товаров. Лучше всего и выгоднее использовать бумажные деньги, производство которых практически ничего не стоит, поэтому Ло предлагал запретить использование драгоценных металлов в качестве денег и сохранить лишь мелкие монеты для небольших покупок.
Франция в тот момент была разорена войнами и безумными тратами двора. Сельское хозяйство, торговля и промышленность находились в упадке, а Казна была практически пуста. И как всегда вся тяжесть невыносимых поборов и грабительского налогообложения ложилась на бедные слои населения. Знать и аристократия были освобождены от налогов или попросту отказывались их платить, а судебные органы не осмеливались их преследовать. Ну а строптивый парламент, всегда находившийся в оппозиции всем стараниям Регента, разозлённый от голода народ, наконец, угроза войны с испанским императором Филиппом V за французский престол — всё это не добавляло стабильности в государстве.
В прошлом Джон Ло пытался заинтересовать правителей Европы своими расчетами , но везде наталкивался на вежливый отказ, но теперь он понял, что у него есть шанс реализовать свои идеи во Франции. Однако, как и ожидалось, французский парламент не согласился участвовать в таком опасном финансовом эксперименте и поддерживаемый и подстрекаемый министрами и членами Совета, выразил Ло полнейшее недоверие и отказал ему во всех его начинаниях на государственном уровне, несмотря на полную поддержку Ло Регентом. Поэтому неутомимый шотландец открыл в Париже частный банк и стал выпускать собственные бумажные деньги или банкноты, которые при предъявлении в банк в любой момент могли быть обменяны на настоящие монеты. Покровительство регента делало банк надежным и вполне респектабельным в глазах потенциальных клиентов, и его дела быстро пошли в гору. В итоге даже налоги в казну можно было платить бумажными банковскими билетами. Нововведения Ло оказались настолько успешными, что его частный банк был и вовсе национализирован и переименован в Королевский. Многогранная деятельность Ло на ниве французских государственных финансов не ограничилась банком. Следуя цели оздоровления национальной экономики, он решил создать Миссисипскую компанию, которая должна была развивать Луизиану, французскую колонию в Северной Америке, дела в которой шли неважно. Компания получила в полную собственность все её земли, все корабли и другое имущество, а также и право на все торговые операции в провинции. Желающих купить акции с каждым днём становилось всё больше, и они росли в цене, что, в свою очередь, вело к появлению новых желающих. Через год началась настоящая лихорадка: акции покупали и бедные, и богатые. Люди делали себе состояния из ничего, как по мановению волшебной палочки, и уже не могли остановиться. Но что было совершенно невероятно и чему враги и завистники предприимчивого финансиста совершенно отказывались верить, это то, что основная прибыль от этого финансового и всё увеличивавшегося пузыря шла отнюдь не в карман Джона Ло, а в государственную казну, которая пополнилась сотнями миллионов ливров. Оживились промышленность и торговля, выросла занятость населения, заработная плата и платежеспособность населения увеличились в разы. На фоне такого успеха Джона Ло утвердили в должности генерального контролёра финансов Королевства. Провозглашённый спасителем Франции, Ло пользовался всенародной любовью, воспеваемый многотысячным хором и преследуемый толпами почитателей, мечтающих лишь прикоснуться к краю его одежды и снискать вечное блаженство. Газеты взахлёб писали о величии его финансового гения. Однако, по мере увеличения бумажной денежной массы курс ассигнаций падал, выраженные в них цены росли, а желающих обменять бумажки на звонкую монету становилось все больше. Золотой и серебряный запас банка быстро иссяк, он был объявлен банкротом, а его банкноты аннулированы, несмотря на полнейшее несогласие и непоколебимое доверие Регента. Но и Регент не мог уже остановить обезумевшей, озверевшей и ревущей толпы, забывшей с какой лёгкостью она приобретала богатства «из воздуха», а теперь лишившись его, требовала смерти своего бывшего кумира и благодетеля. Разжалованному министру финансов не оставалось ничего, кроме как бежать, спасая свою жизнь, лишившись всего своего состояния. Ло не был мошенником и жуликом, намерения его были чисты, он до конца своих дней надеялся, что ему позволят вернуться во Францию и как-то исправить ситуацию, полностью признавая свои ошибки. В источниках есть лишь деловое, лишенное эмоций описание краха системы Ло. Автор, симпатизируя своему герою и представляя его живым человеком, а не запрограммированным автоматом, лишенным чувств и страстей, вводит в повествование и романтическую линию. Поэтому, как водится, всегда «Cherchez la femme». Встретив свою недостижимую и невозможную возлюбленную из прошлого и завертевшись в водовороте сердечных мук, он по задумке автора теряет бдительность и не в силах сосредоточиться на беспристрастном анализе происходящего, пропускает опасные и уже непредотвратимые факты и подробности . К сожалению Филипп Орлеанский, всегда бывший его искренним другом и соратником, вскоре скончался, молодой король Людовик XV, интересовался совсем другими областями жизни. Крах любимого детища подорвал у Ло интерес к жизни и он уже больше не нашёл в себе ни душевных, ни физических сил заниматься любимым делом. Через несколько лет сломленный Ло умер от пневмонии в Венеции, унося с собой надежды на новый экономический подъем Франции. Давно существует выражение, что каждая инициатива наказуема. Поэтому почти всегда виновником оказывается творец системы, а не ее разрушители. Сколько сил и здоровья стоило ему непрекращающееся противостояние аристократии и Парламенту, ставящим ему палки в колёса и даже создавшим угрозу его жизни. Ло настолько опередил свое время, что целые столетия после его смерти экономисты были неспособны оценить глубину его идей и блеск его творения. Они судили лишь по результату, а результатом был крах. Провал Джона Ло и девальвация национальной валюты имели далеко идущие последствия - недоверие к бумажным деньгам и фондовому рынку сохранялось во французском обществе еще много десятилетий.
Хороший роман, полный жизни, чувств и страстей, долга и чести. В любое время есть место рыцарям.