3 Таким нашим везением впору поперхнуться

Эта книга не о войне, и даже не о концлагере. Этот роман о покалеченных людях. О душах, которые снова и снова пытались научиться жить. В мире, который и сам не знал, как это делать теперь. Мы знаем много историй об успешном «возрождении», о сильных людях. Другие - о тех, кто воплощал зло и именно зло их потом настигло. «Выбор Софи» из третьей группы. Когда ветка чуть надломлена, оставшейся целой части хватает её удерживать. Похоже, герои надломились чуть сильнее «безопасного порога».

Однажды встретились Софи, полька, переехавшая в Америку после освобождения из концлагеря, которой отчаянно нужна была опора, и Натан, американский еврей, стремившийся стать великим спасателем в то время, как сам остро нуждался в помощи.
Такие как Натан и Софи были просто лишними в то время. Даже в «сытой» Америке они оказались на обочине. Было бы трудно и сейчас, но сегодня этим людям оказали бы помощь более здравую, нежели то, на что были способны герои.

Рядом оказался Стинго, парень уже закрывавший дверь беспечного максимализма и заглядывавший в самостоятельную жизнь. Лёжа на распутьи, рубясь гормонами в стены одиночества, он расслышал звуки чужой "любви" над головой

«Господи, - подумал я, - американцам всё-таки многого удалось избежать в наш век. О да, мы сыграли свою доблестную и необходимую роль в качестве воинов, но до чего же ничтожны были потери отцов и сыновей в сравнении со страшным мученичеством, которое приняли бесконечное множество европейцев»

Уильям Стайрон, американский писатель, говорит о проблемах участников конфликта довольно объективно. Будь то участие и потери Америки в борьбе с нацистами, или же противостояние Севера и Юга страны, вопросы рабства, или даже отношение внутри медицины. То есть, несмотря на то, что Натан, Софи и Язвина встретились в Америке, страна не выглядит раем на земле, где все мечты сбываются. Люди – везде люди. Объединяются и разобобщаются на почве общего или различий, будь то религия, национальность или место рождения.

Чёрт бы подрал тебя, Софи!

Героиня по большей части просто поражает своей глупостью, какой-то незрелостью и недоразвитостью что ли. То, что творилось во время войны, конечно, не подлежит оценки с позиции мирного «хорошо» и «плохо». Об этом все знают, об этом говорит и сама Софи. Теперь, зная довоенную историю девушки, опять же понятно, что иначе женщина, выросшая в тирании и давлении, не умеет себя вести. У Софи с молодости неадекватное отношение к старшим мужчинам, она не владеет собой, несамостоятельна, нерешительна, труслива. Человек просто не умеет распоряжаться собой и своей жизнью. Уже в таком состоянии Софи попала в концлагерь. Место, где психологическое здоровье тает едва ли не быстрее, чем физическое. Получив вдобавок бесконечное чувство вины выживших, девушка переезжает на континент, где у людей есть только общее понимание, а у неё нет никого и ничего. И вот ей уже тридцать лет, а по факту мы наблюдаем инфантильную, измученную и потерянную девушку-подростка в теле зрелой женщины. Чего Софи так и не сделала, кажется, за всю свою жизнь, на мой взгляд, так это выбора. По крайней мере осознанного. Другие люди решали за неё, обстоятельства, случай. Но не Софи. Как раз таки «жизненно».
Но всё равно раздражает.

Я вдруг увидел, что он огромным усилием воли держит себя в руках, словно боится, что его высокая статная фигура может разлететься на куски или что он может рухнуть, как марионетка, которую перестали держать на веревочке

Великолепный Голем. Свихнувшийся гений. Герой в равной степени прекрасный и ужасный. Его так много, но так мало мы о нём знаем. Биполярные качели странным образом почему-то объяснялись наркотиками, а я никак не могла уловить причину. Пожалуй, снова время. Развитие медицины, психологии, отсутствие знаний и опыта. К финалу брат Ленни слегка раскроет секрет Натана, но мне не хватило этого героя, его жизни...Очень жаль. Ведь он действительно гениален, интересен, но по закону природы у дара есть не только плюсы. Вот почему всё так закончилось.
Время (конец сороковых) просто не дало шанса Софи и Натану. Тогда, закончи автор историю Натана и Софи иначе, это было бы просто не правдоподобно. Двое вечных детей, и их любовь по-своему получилась прекрасной и равной.

Когда-нибудь ты узнаешь, что это такое – любить – Изречение по-славянски мрачное, бесконечно банальное

Стинго, молодой писатель, донесший историю Софи. Третий в этом любовном треугольнике. Вот уж кого было много, хоть голова и требовала слов о той, чей выбор был заявлен. Столько раздражающих деталей, нелепых уточнений и околоисторий, которые совсем не вяжутся с главной героиней. И эта чудесная «бедность», когда человек умудрятся, не работая, ходить по ресторанам, снимать жильё, разглагольствовать о высоком. Ох уж эти сороковые Но снова, если задуматься, автору удалось именно оживить двадцатидвухлетнего юношу. О чём ещё, как не о сексе, должен был он думать при виде девушек и женщин? Как глупо ждать от него взвешенных зрелых мужских решений, оценки.

Стыд – чувство грязное, которое ещё труднее переносить, чем чувство вины

Все герои Стайрона получились живыми и правдивыми. В романе нет пафоса и грандиозности. Люди испытывают страх не перед вымышленной великой грозой. Они боятся привычных любому вещей, их терзают людские сомнения. Книга не о великих красивых поступках, а об обычных людях. А в обычной жизни прекрасное надо искать, а вот чистить зубы и подтираться надо каждый день.

А дело в том, что я вдруг поняла: пока немцы будут с такой невероятной – поистине сверхчеловеческой – энергией уничтожать евреев, я в безопасности

Этим, на мой взгляд, прекрасен роман. Его сила в правдивости. Коллективная вина – понятие общее. Оно как бы не пятнает, а заранее оправдывает. Его используют, прекрасно понимая в то же время, что при индивидуальном подходе можно напороться на не слишком приятные мысли и выбор. Можно случайно найти конкретного человека, а не "коллектив".

Сейчас часто можно встретить «эпохальное полотно» в качестве описания к роману. Мне кажется, здесь тоже уместно. Послевоенное время в Америке, чем жили обычные люди, сила группы и слабость единицы, общество, семья, род. Время научных открытий, великих судов над извергами и клятв о том, что больше такое не повторится. Ну знаете, когда кричат «Никто не смеет убивать евреев! Это нацизм. Вот немецкого военного вот этого – убейте! А мы негра убили, потому что …ну это другое». Здесь очень много психологии как в явном упоминании, когда целыми группами герои разглагольствовали об аналитиках, и в завуалированном виде, где автор наделяет Софи, Стинго, Натана «показательными» снами, повествует об ошибочных, нарочито учебных, действиях.
Это, пожалуй, такая книга, когда хорошая мысль, или вернее сказать, оценка приходит послевкусием, чуть позже прочитанного эпизода.

Кажется, героев Стайрона преследует везение, но оно как будто непрошенное и оттого невыносимое. В борьбе с самим собой внешнее везение стало обузой.
Хочется поразмышлять…но слишком много Язвины и его члена