5 Мир насекомых, приключения, дружба...

Одна из любимых книг детства.

Она, между тем, была и остаётся прекрасным подспорьем для родителей, желающих заинтересовать ребёнка если не наукой, то хотя бы разнообразием мира, который нас окружает и которого мы порой не замечаем, не догадываемся о нём даже.

В книге настолько ярко и достоверно показан мир насекомых и растений, в небольшую, в общем-то, повесть, поместилось столько информации о крылатых, ползающих и прыгающих существах, что диву даёшься. Хочется перечитывать отдельные отрывки снова и снова, чтобы запомнить все детали, а потом где-нибудь блеснуть знаниями по энтомологии. «А вы знаете, к примеру, что африканские муравьи-кочевники обращали в бегство целые деревни негров?»

Да, автор время от времени скатывается на лекции устами профессора Енотова, но лекции эти короткие, ёмкие и увлекательные, они гармонично дополняют приключенческую линию. А линия эта достойна звания «подросткового триллера».

Писатели-фантасты без конца придумывают новых изощрённых монстров или просто удивительных существ – инопланетных, генетически-модифицированных, фэнтезийных... А ведь достаточно внимательно приглядеться, чтобы увидеть – за удивительными существами, страшными и не очень, далеко ходить не надо. Они здесь, рядом. Надо лишь обратить на них свой взор.

Но вместе с тем повесть имеет и мощную воспитательную составляющую. Кроме того, что дети знакомятся с неизвестным им миром насекомых, они ещё и учатся заботиться друг о друге и о профессоре, учатся держаться бодряком в труднейших ситуациях, учатся искать выход там, где хочется сесть и опустить руки.

Я думаю, здесь сказался опыт самого Ларри. Ведь, оставшись без родителей в девять лет и сбежав впоследствии из приюта, он был вынужден бродяжничать, подрабатывая то в трактире, то учеником часовщика. Какое-то время он даже пожил в семье преподавателя. Не отсюда ли и родился профессор Енотов?

Интересна и история рождения самой книги. Её Яну Ларри заказал другой детский писатель – Самуил Маршак. Он же и помог потом протолкнуть книгу в печать, тогда так цензура пыталась повесть завернуть, возмутившись образом «маленького человека», самой мыслью, что человека можно представить в виде эдакой букашки, бессильной перед природой. Ян Ларри, которому уже не раз доставалось от цензуры, на этот раз был непреклонен. Что-либо менять в повести он отказался наотрез. И правильно сделал, я считаю.