5 Долгая история любви, ненависти, смирения, самоотречения и борьбы.

Возможно, кому-то история Тацуру покажется необычной, исключительной, а я почувствовала, что за ней – тысячи подобных. Массовости им придала сама эпоха. Писательница выделила одну из толпы, но читатели могут не сомневаться – судьбы других ничем не слаще. Масштаб трагедии оценить сложно, при том, что и она является лишь частью Большой Истории.
Повесть Маленького Журавля начинается в последние дни Второй мировой войны. Япония проиграла. Под натиском китайских войск те, кто когда-то переселился в Маньчжурию, спешат возвратиться в Японию. Но на последний поезд всем не успеть. Некоторые деревни выбрали в качестве выхода массовую добровольную смерть (позор поражения – больнее смерти). Кто не захотел идти на такую жертву, сбивались в отряды и пробирались сквозь обстрелы и лишения на родину. Тацуру из тех, кто не умер по дороге, но и не добрался до Японии. Её захватили в плен и продали на вес в закрытом мешке. Начальник станции старик Чжан решил воспользоваться случаем, чтобы приобрести для сына Эрхая «тайную жену», так как настоящая невестка потеряла ребёнка и больше не могла рожать. У Сяохуань характер боевой, её побаиваются и родные, и соседи, потому согласилась она после некоторого «представления». Согласие настоящей жены, к тому же такой строптивой, принять японку и считать рождённых детей своими, говорит о главном: отсутствие в семье продолжателя рода – стыд и позор.
Читая историю этих троих - Эрхая, Сяохуань и Тацуру, - следует учитывать менталитет китайцев, но и о японцах не забывать. Как Тацуру относится к тому, что она всего лишь тётушка для собственных детей, а мамой они называют другую? Правда, она уже не Тацуру, она Дохэ, именно так прочитали её записку в доме Чжан: «Чжунэй Дохэ, шестнадцать, отец, мать, братья, сестра мертвы. Беременна Дохэ». Язык у китайцев и японцев разный, а вот иероглифы почти одинаковые.
Так что держит дочь вражьего племени в доме Чжан? Живя в Китае, она создавала семью на свой лад, ведь настоящая семья – это те, кто вышел из её чрева. А ещё она перенесла в квартирку Чжанов деревню Сиронами – скребя до блеска полы, выпекая колобки, молясь и кланяясь непрестанно… Однажды она покинет эти стены, но устои останутся, только мыть и скрести будет Сяохуань.
Нельзя сказать, что Дохэ всегда была покорна и безропотно тянула лямку. Нет, временами она искала хорошую верёвку или глубокое озеро. Но как оставить Чжанов – не только детей, вышедших из её чрева, но и тех двоих взрослых, с которыми связали невидимые нити?
Янь Гэлин рассказывает удивительную историю любви и сострадания, долготерпения и мужества, историю тех, кто остаётся человеком в самых немыслимых условиях.
Книгу стоит прочитать тем, кому интересна историческая основа романа. Тридцать лет не такой большой отрезок времени, однако событий происходит достаточно. Начиная с победы НОАК (Народно-освободительной армии), о которой писательница пишет кратко: «С освободительной армией в поселок пришли новые слова: чиновников теперь звали не чиновниками, а руководящими кадрами, путевой обходчик тоже был уже не обходчиком, а «рабочим классом». Продолжая кампанией 1958 года «Четыре вредителя» (отыскала плакат), призывающей истреблять комаров, мух, мышей и воробьёв, и далее: чистками и репрессиями, голодом, образованием коммун, формированием штурмовых отрядов, битвой за сталь и другими постановлениями партии под руководством Мао Цзэдуна, о котором в книге написано достаточно много. Читая лозунги, постоянно призывающие народ на борьбу или достижения, проводила параллели с нашей страной того времени – как много общего!
Книгу слушала в исполнении Ирины Воробьёвой, а вот обычного электронного варианта отыскать не удалось. У Ирины приятный голос и произношение, жаль, случаются запинки/заминки/сбои, а иногда она неправильно акцентирует слова, изменяя смысл предложения. Но я благодарна ей за проделанную работу, ведь иначе бы не имела возможности познакомиться с автором и романом.