3

Проза Рушди вообще воспринимается очень тяжело, настроиться на одну с автором волну задача далеко не тривиальная. Романы мне покорялись с переменным успехом, но неизменно оставляли приятное послевкусие значительных, умных, пусть и не вполне комфортных эмоционально книг. А вот рассказы не пошли совершенно. Вероятно, задумкой автора было постепенное раскрытие архетипов Востока и Запада и дальнейшее их столкновение-слияние-переплавление в некий новый конгломерат идей. Вроде как гегелевская триада "тезис-антитезис-синтез", которой вашего покорного слугу мучили на парах по философии. Действительно, это к тому же очень ладно смотрится в контексте моей личной интерпретации творчества Рушди, которую я кратко зову синдромом изгнанника. Выросший в рамках "восточного" тезиса, автор оказался вынужден покинуть родину и столкнуться с совсем новой культурной средой запада. И далеко не сразу, вероятно, у Салмана получилось полностью воспринять новую культуру и сделать её частью собственной личности. Порядок следования рассказов и их тематика, по крайней мере, хорошо объясняют такую гипотезу. Но беда в том, что сами рассказы мне не понравились вовсе. Этакий набор снов-образов, местами фантасмагоричный, местами условно-реалистический, но неизменно путанный и странный. Возможно, для полноты картины следовало мыслить о востоке не стереотипами, как ваш покорный слуга, а иметь некое более достойное и ясное представление. Вот если бы Рушди устроил читателям этакий ice breaking, чтобы вот раз - и не то чтобы инсайт, но хотя бы отдалённое понимание, было бы чудесно. Но ближе к востоку после чтения не становишься, а читатель восточный, подозреваю, скажет то же о западе. Единения противоположенностей, задуманного в третьей части, мною также не обнаружено. Что ж, попробую лучше продолжить знакомство с романами Рушди, там всё куда как яснее.

рецензия на фантлабе