4.5 Моя куколка

Я давно рассматривала эту книгу со всех сторон, слушала отзывы на неё, но слишком близко не подходила. И дело даже не в том удачно или неудачно мы познакомились с Диной Ильиничной.
Просто было немножко страшно и из-за темы, и из страха от темы заскучать. Но на самом деле полотно получилось плотное, но лёгкое и даже захватывающее.
Книга действительно нескольких жанров сразу. И семейная сага, и мистика, и роман, и драма.
К моему удивлению, самого мальчика с "синдромом" не было и вообще каких-то деталей, связанных с ним в романе мало.
В центре всего Пётр, его жена с кукольным сложением, Лиза, и их друг Борис. И ещё много-много персонажей, которые вплетаются, но не давят и не заставляют себя запоминать, но создают непередаваемую атмосферу. Незабвенная бабуся просто топ среди таких. Наверное рвала всё родильное отделение на клочки.
А ещё где-то в глубине души я жалела, что Боря не будет с Лизой, между ними есть что-то такое непередаваемо-натянутое, доверительно-нежное. И при этом Лиза ни какая-то там Мэри-Сью. Конечно развязка была стремительная, я даже оглянуться и понять не успела, как всё успело закончиться, ведь я только что слушала слова и читала буквы и думала впереди ещё целая жизнь героев. И, знаете, я всё-таки ждала другого от финала книги. Что эти больные излечатся друг от друга. Но нет. Возможно, это действительно любовь, какую им не выстроить с другими, но я бы на месте Лизы Петра боялась.

Отдельно стоит выделить мистическую составляющую. Я не назову её лишней, скорее сложной, за ней было непросто, но порой очень интересно наблюдать.
Кукольный мир достоин отдельного упоминания, разумеется. Это прекрасная часть может называться "производственным романом" без скуки. Как-будто в кукольный театр сходила, в котором с детства не была. И может быть как кукольник Пётр прекрасен, но его замкнутость на куклах здоровых людей может напугать. Типаж, схожий с Набоковским Лужиным, пожалуй. Но если последний просто апатичен к миру, то Пётр бывает для него опасен.
Ну и конечно Рубина не была бы собой в больших своих книгах, наверное, если бы не описывала города так, будто они часть сюжета, его герои и не менее важные, чем люди. Львов - где проходит детство героев, где Петя таскает Лизу на своих плечах по улицам и дворам, где Борина бабуся устраивает разгон родильному отделению, где даже дома описаны так, что их немедленно хочется увидеть:

Ах, какой у нас был дом… Такие дома во Львове называли «австрийскими»; а еще этот стиль носил имя «сецессия», и ни в одной другой европейской стране я больше не встречал подобного названия.
Улицы Ивана Франко, Зеленая и Шота Руставели образовали треугольник, внутри которого, в свою очередь, поместился треугольник домов, а уж внутри этого треугольника жил двор: разноуровневый и многокастовый.

Или вот так, и открывается совершенно другая картина:

Загадочный город… Сырой климат, туберкулез, камень, узкие улицы… Сплетение показной набожности и скрытого порока – средневековая мораль. Помню, едешь в трамвае, и какие-нибудь тетки начинают друг с другом браниться. Вдруг – собор за окном! – и они истово крестятся. Мистические углы там встречались, прямо-таки пугающие закоулки…

И такие контрасты в каждом описанном в романе городе. Конечно, большее место занимают Израиль и Львов, но мелькают и Самара, и Сахалин. Но в общем я в полной мере почувствовала, что любит Рубина города описывать. Любит и умеет.

А ещё у книги замечательный эмоциональный накал, который актёры прекрасно передают голосами. Слушать было сплошное удовольствие.