5 Без пяти минут Достоевский

Это первая книга из читанных мной у Драйзера с совершенно антипатичным героем. И ведь казалось бы, ничто не предвещало. Поначалу мальчик из страшно религиозной семьи самоназванных проповедников (обывателей, без какого-либо теологического образования, это вот как если бы одна из наших православных бабок вышла бы на улицу учить людей уму-разуму православию, мало что в нём смысля) сравнивает, как живёт его семья и как живут люди вокруг, видит, что люди вокруг живут и лучше, и интереснее, и с необычайным рвением приступает к поиску разных работ. И работает тоже старательно. Казалось бы, хороший задел, перспективный. Но вдруг всё начинает идти не так и превращается в американскую вариацию «Преступления и наказания».

Точнее даже не вдруг. Герой оказывается очень слабохарактерным, очень эгоистичным, падким на женщин и плывущим по течению (однажды даже в буквальном смысле). Не могу сказать, откуда взялась слабохарактерность, вроде бы и цель у гг была вполне конкретная – покорить высший свет, найти хорошо оплачиваемую работу и жениться на богатой. Почему он то и дело сходит с прямой дороги, ведущей к этой цели, одному богу известно. Эгоизм в высшей степени же вполне закономерен: он рос в семье, которая нисколько не считалась с желаниями, интересами и склонностями детей, в семье религиозных фанатиков, возводящих богоугодность на такую высоту, что до мирских дел (например, отдать детей в школу) им просто не было дело. Конечно, куда важнее нести слово божие, с младенчества таская детей (а в семье их было четверо) по улицам. Поэтому стремление отделиться было вполне логичным, и гг был отнюдь не первым, вылетевшим из этой семейки: первой смоталась его старшая сестра Эста (потом она забеременела, потом её бросили, и она вернулась к матери). Логично и то, что так мало давшей ему семье он ничего не хотел отдавать взамен – я бы тоже не хотел на его месте. По факту судьба вообще не дарила ему подарков, и он привык рассчитывать только на себя. С какой стати и из каких душевных сил ему делать подарки кому бы то ни было? А ведь ему ещё и с первой любовью не повезло, ибо девица, которую он выбрал, и в которой пытался найти столь недостающую ему взаимность, просто тянула из него деньги. Авансы, которые он пытался делать ей, не воздались сторицей, и больше попыток кому-либо что-либо давать в надежде на мифический ответ он не делал. Более того, он решил, что все девушки таковы, и именно это побудило его позже порвать с Робертой, когда он решил, что та, как и первая, водит его за нос.

Куда хуже то, что отношения с Робертой он завёл чётко понимая, что не собирается на ней жениться, так как истинное-то его стремление – жениться на девушке из высшего света. Да, семья его богатого дяди около 8 месяцев вообще про него не вспоминала и после первого обеда ни на один больше не пригласила. Да, он сам прекратил общение со своими соседями, найдя их для себя бедными и приземлёнными людьми. Да, он был страшно одинок, и потому сошёлся в итоге с Робертой, но удивляет то, что произошедшее с его сестрой он рассматривает не с точки зрения «ах, негодяй, как он мог обрюхатить мою Эсту и бросить её на произвол судьбы», а с совершенно другого ракурса. «Эста же вернулась к матери, а не повисла мёртвым грузом на шее этого человека, не вынуждала его жениться на ней, не взывала к совести и не привлекала к ответственности. Как эта Роберта». Вот какие мысли бродят в голове у гг. Удивляет то, что он попросту неспособен понять, что сам виноват в произошедшем, что это он сам шантажировал Роберту угрозой разрыва их отношений. По его мнению, из двух вариантов – уговорить его жениться, чтобы сохранить своё доброе имя и родить ребёнка в браке, а потом развестись; и навсегда в глазах общества того времени потерять свою честь, а значит лишить себя возможности когда-либо выйти замуж — она должна была выбрать второй. Ведь во втором он сам нисколько не пострадает! Эту вещь он не понимал даже во время процесса, и думаю, так и не понял. Вплоть до самой смерти он останется необычайно эгоцентричным, его ума не хватает, чтобы поставить себя на место кого угодно другого, понять чьи-то чужие мотивы. Даже его признание перед самим собой того, что он виноват в её смерти, что он убийца, вызвано мыслью о неотвратимости электрического стула и таки верой в ещё более высшую божественную кару. А если судить его душу всё равно будет бог, то достаточно покаяться перед священником, а признаваться матери и всем остальным ползающим по земле людям в том, какой он нехороший, по логике гг совершенно необязательно. И даже нельзя сказать, что это от стыда: стыдно – это когда осознаёшь, что сделал что-то по-человечески нехорошее. А герою страшно, что люди его осудят за то, что он сделал что-то нехорошее в глазах этих людей. Но не в глазах его самого.

Поначалу я сравнивал этот роман с «Древом Иуды» Кронина. Но там в женских несчастьях виноваты сами женщины, при всех исходных данных после происходящих с ними несчастий они сами выбирают, как им жить дальше (шутка ли, девица Кронина не смогла забыть предательство своего возлюбленного в юности даже выйдя замуж, а свою дочь вырастила, ни слова не сказав ни об этом происшествии, ни о том, что так вообще бывает, то есть, к жизни, к возможным нервным потрясениям и к маловероятной, но возможной встрече с этим человеком она её не подготовила – а в чём заключается задача родителей, как не в этом). Там герой изначально осознаёт, что поступает нехорошо, изначально ставит себя на место брошенных им женщин, а люди вокруг приглушают голос его совести. Здесь же всё совершенно иначе и страшнее.

Конец романа просто убил. Спустя 20-30 лет престарелая мать гг с пятидесятилетней Эстой, с измождённой женщиной лет 27, но выглядящей на порядок старше и с мальчуганом 8 лет всё так же бродят с проповедями по улицам. Мимопроходящие смотрят на мальчугана и думают: мал он, чтобы его по улицам таскать, восемь же лет всего. Но им и невдомёк, что таскают его так с младенчества, и что старушенция в этот момент смотрит на мальчугана с мыслью, что этого она воспитает строже, не как того своего сына, приговорённого к казни за убийство. Мораль сей басни такова: нарожай побольше детей, чтобы повторить ошибки в воспитании сыновей на правнуках. А вот отдать правнука в школу ей в голову, конечно же, не пришло.

Слушал аудиокнигу в исполнении Дмитрия Оргина. Поначалу не впечатлило, но под конец чтец вошёл в роль и так здоровски изображал завывания раскаявшихся сходящих с ума заключённых, что едва ли наизнанку не выворачивало. А ещё этот чтец совершенно не представляет, как кричит выпь, при этом пытается её изображать. На месте создателей книги я бы просто вставил выпиное трубление в качестве звукового оформления в нужный по смыслу момент, на месте чтеца - сначала бы выяснял, что нужно изображать, дабы не попасть пальцем в небо.