4.5 Как жить

Довольно интересным остается тот факт, что творчество Льва Николаевича целиком и польностью сконцентрировано на художественных произведениях и так мало касалось остальных областей лиетратурной деятельности. Странно, что такая вне всякого сомнения историческая персона, оставившая гигантский след во всей мировой культуре, смогла уместиться в определенный литературный жанр и счастливо существовать там от первых до последних творческих часов. Очевидно, что Толстой должен был сиять по всем направлениям, и, конечно, жаль, что от него не осталось никакой полноценной философской работы, в которой он мог бы без эвивок расставить все точки над I. То же самое касается Достоевского, который помимо литературного наследия оставил только “Дневник писателя”, в котором напрямую общался с публикой, выражая свои политические, общественные и религиозные взгляды.

Своеобразной аналогией “Дневника писателя” у Льва Николаевича является последняя прижизненная работа, в которой он пытался в кратной, емкой и насколько возможно доступной форме изложить свою концепцию бытия и того как нужно правильно прожить свою жизнь.

Для начала следует обозначить место “Пути жизни” в литературном жанре. С одной стороны сочинение не имеет ни малейшего отношения к художественной прозе, с другой оно никаким образом не может являться полноценно изложенной философской системой. Скорее книга занимает какое-то промежуточное положение и является просто сборником мыслей, правил и морально-нравственных поучений, записанных Львом Николаевичем даже не столько для будущих поколений, сколько для самого себя. Иначе говоря, это тот же самый “дневник писателя”, однако, не предполагающий прямого диалога с публикой.

По форме книга представляет из себя ряд отрывочных мыслей на самые разные темы – от вселенского подчинения демону государственности до телесной разнузданности половой жизни. Сочинение делится на разделы, каждый из которых призван максимально полно осветить те или иные сферы нашей жизнедеятельности. Разделы же в свою очередь делятся на части и главы, что позволяет погрузиться в тему до неприличного глубоко. Соответственно, можно сказать, что фактурно книга очень похожа на большинство сочинений Ницше, который точно также писал афоризмы на любые житейские темы, стараясь явить философию там, где ее меньше всего ожидали увидеть – в обыденной жизни. Задача Льва Николаевича такая же – ему важно привнести искру света и зажечь пламень бытия в наших давно угасших, стандартизированных, абсурдных жизнях, которые на девяносто процентов состоят из совершенно пустого времяпрепровождения.

Следует отметить, что прямое наставление Толстого, конечно, куда менее эффективно нежели косвенное описание бытия через его художественное изображение. Если в его литературных сочиениях изображаются те или иные жизненные ситуации, и человек волей-неволей ассоциирует с ними свою жизнь, то результатом этого становится то, что он сам, своим умом доходит до какой-то скрытой истины нашего существования и приобщается таким образом к чему-то высокому, невероятно важному и божесвтенному, тому самому, что уже давно было казалось бы навсегда утрачено среди суетных повседневных дел и забот, среди забвения своего никому не нужного существа, среди бесконечной и нестерпимой гонки на выживание, в которой невозможно дойти до финала, т.к. финишной чертой является твоя собственная смерть.

И вот, заглянув через литературное окошко в образ жизни, персонажа Толстого, как например, печально известный Иван Ильич из одноименной повести, человек понимает, что жизнь, которой он живет, совершенно ничем не отличается от той неприглядной, выдуманной реальности в которой живет литературный образ. И вот, именно наблюдая за всеми тончайшими движениями души, настроений и мыслей своего героя, живой человек и получает тот неожиданный толчок к самопознанию, который способен изменить всю его судьбу. Безусловно, это откровение о собственной жизни через литературную форму не сделает его лучше с распространенной точки зрения – он не станет ни умнее, ни сильнее, ни богаче, его жизнь не изменится кардинально, как это обещают все бизнес-тренеры современности, он не станет более уверен в себе, обаятелен или привлекателен, популярен, знаменит или тем более медиен. Все будет с точностью до наоборот. Это изменение коснется только его внутренней сущности и даст только чувство удивительной легкости бытия, сопровождаемое страданием и отрешенностью. Естественно, вскоре, повседневность не оставит камня на камне от этого нового, странного чувства жизни. Пучина обыденности поглотит новые ощущения спустя неделю, месяц, год, а может и десять лет. Но все же где-то в душе останется неуловимый след присутствия в жизни чего-то метафизического, надмирного и такого же теплого и естественного как утренняя радость пятилетнего ребенка, увидевшего после страшного сна лица своих родителей. И вот именно это слабое, едва видимое в душе чувство и может спасти человека в самой сложной жизненной ситуации. Чтобы с ним не происходило, он будет помнить, что существует этот запасной выход из окружающей жизни.

Приблизительно такие абсолютно революционные в духовном отношении явления порождает в душах проза Толстого. Что же касается его прямых наставлений, то подобного эффекта, увы, не достигается. Поэтому со всей очевидностью можно констатировать тот простой и неоспоримый факт, что “Путь жизни” если и был задуман как универсальный учебник нравственности для всех заблудших душ, оказывает прямо противоположный эффект. Читать его рекомендуется тем, кто уже был "заново рожден" прозой писателя, чтобы ближе подойти к той загадке существования Льва Николаевича, в которой парадоксальным образом уживается две сущности – одна живет среди людей, пытается решать их (и свои собтсвенные) насущные проблемы, а другая в это же самое время общается с ангелами и пытается в образной форме передать их наставления.

Что же касается самой идеологии произведения, то она поддается расшифровке в куда большей степени, нежели любое художественное произвдение Толстого. Если в последнем мы ощущаем дыхание чего-то надмирного, таинственного и непознаваемого, а именно – вечно ускользающего от понимания переплетения жизни и смерти, страсти и совести, социального лицемерия и божественного откровения, то в его прямом учении все предстает в куда более прямолинейном виде и оттого, конечно, же становится несколько поверхностнее.

Если взглянуть на произведение в целом, то можно охараектировать его как попытку создания нового гуманизма, основанного на христианских и разумных началах человека. Безмерная сила Толстого в том, что он никогда и никак не опирается на букву, систему, закон или предписания. Его философия продиктована исключительно теми гуманными началами, которые положены в нас природой и выпестованы христианским вероучением. Другое дело, что в отношении бытия сегодня претворять в жизнь сентенции Льва Николаевича ничуть не проще, чем было сто или две тысячи лет назад. Фактически, вся суть учения сводится сегодня даже не к тому, чтобы приблизиться к ангелам своим существом, но огромным достижением является уже тот простой факт, что просто останешься человеком. Поэтому “Путь жизни” сегодня выглядит еще актуальнее. Ведь сама жизнь предлагает нам решить - осталось ли в нас еще что-то человеческое.