4

Начнем с пиарастов (Содом и Гоморра).
Не успел роман обосноваться на просторах livelib, как тут же отметились рецензенты, прожившие воистину комариную жизнь (зарегистрировался, отписался и помер, в смысле, исчез, в смысле, аккаунт закостенел в своей деактивности).
Естественно, такие рецензии представляют собой хвалебную песнь, доступную широкому кругу читателей. Хочется на будущее посоветовать авторам этих вбросов использовать современные методы продвижения продукции, отличные от совдеповских, как то:
а) агрессивная реклама;
б) видеоприложение с назойливым рефреном, можно мифический 25 кадр;
в) гламурные и ванильные фотографии с обязательной атрибутикой в виде чашек с чаем, кофе и прочих вещей, так обожаемых некоторыми читателями.
По направлению к сабжу
При оценке произведения скажу только одно: кесарево - кесареву, слесарю - слесарево. Если бы такая манера изложения сквозила, скажем, в книге о поэтах Серебряного века или жизнеописании Плутарха, грош цена этому бумагомарательству. Советское время - другое дело.
Обреченное время
Это вообще другой разговор. Это ж детство - и наше в том числе. Там все было вкусно и как-то особенно, каждый по-своему рефлексирует на тему прошедшего времени, каждому что-то дорого в прошлом - это черта людей, даже в трудности прошлого выискивающих свой райский уголок. Кто-то передает эти ощущения на бумаге, создавая шедевры - Пруст, например.
В поисках утраченного рая
Пруст смог, ну и наши не лыком шиты. Правда, результат, полученный под девизом “знай наших”, принял более привычную для современной русской литературы форму: "Утраченный рай" - больше антология воспоминаний, нежели грандиозный литературный труд, и, как следствие, любая оценка будет заслуженной, от кола за литературное мастерство а-ля "соцреализм для чайников" до пятерки за придание сугубо совдеповской атмосферы всеобщего застоя. Изначально хотел поставить оценить произведение нейтрально, но потом осознал, что нравится мне эта книга. Просто нравится. Язык автора до того неприхотлив и порой чересчур колхозен, что герои тоже кажутся своими пацанами, ребятами с нашего двора: Шурка Дубравин, в соответствии со своей фамилией туго поддающийся советским реалиям и неспособный прогибаться под изменчивый мир, как вопрошал Макаревич, и его антиподы - партийный карьерист Амантай Турекулов и чекист Толик Казаков; незамысловатые любовные отношения и целые трагедии. Ничуть не сомневаюсь, что книга писалась долго - в ней шаг за шагом обрисовывается жизнь в СССР родившихся в 60-х (ровесники моих родителей).
Что есть, то есть
Реальность, увиденная Лапиным, отсеяна и переработана внутренним цензором писателя, мягким и добродушным, и поэтому все выдержано в бледно - розовых тонах: имеются элементы мягкой социальной критики, элементы легкой эротики, легкой романтики, и т.д. Ключевое слово – мягкий. Лапин, создавая роман советского образца с переложением на язык российской действительности застрял между временами. Хорошо это или плохо? Кто его знает.
чего хотелось бы
если субъективно, то жесткости. Если объективно - то стилевого разнообразия, которого порой начинает сильно не хватать. Ну и чувства меры: порой автор заигрывается на каком-то лишнем сюжете, например, эротических фантазиях Дубравина с параллельным сеансом рукоблудия, а на каких-то проскальзывает, коснувшись до всего слегка, поэтому порой нарратив имеет честь виснуть.
Советую читать эту книгу тем, кто не воротит нос от советской литературы (соцреализма, производственного романа), и вполне спокойно воспринимает незамысловатый и незамутненный излишним интеллектом слог, повествующий просто и о простых людях. Остальным рекомендую ходить мимо. Не ваше это.