5

Закрывая глаза, я вижу, как ровными рядами строятся великие армии прошлого, слышу, как в застывшем воздухе раздаются веками выверенные слова, от которых мурашки бегут по коже, а руки взлетают к козырькам, и солдаты, ведомые этим непостижимым зовом, бросаются под ружья, в зарево войн и революций, на дворцовые площади, в руины сотрясаемых взрывами городов, в космические атаки будущего... Закрывая глаза, я вижу, как закладывается фундамент, на котором когда-то, столетия спустя, вырастет последний Герой, тот, в чьих жилах будет течь кровь тысяч и тысяч павших воинов, и кому независимо от собственного желания придётся нести ответ. Потому что настоящий Герой один. Всегда один, ибо нет одиночества большего, чем одиночество Избранного. Ведь кто такой Эндер, как не Избранный? Маленький гений, не догадывающийся о своей гениальности? Откуда она, кстати, гениальность великого полководца в шестилетнем ребёнке, если не некий — нет, не генетический даже, а космический код, совокупность множества знаний и опыта, почерпнутых из далёкого прошлого и заложенных в младенческое сознание самой Вселенной...

Да, мне хочется идеализировать, восхищаться и при этом — кричать. От злости, от ощущения чёртовой несправедливости и жестокости всего этого мучительно прекрасного мира, погружённого в себя и нацеленного лишь на своё спасение. Потому что мало просто родиться Избранным, им, как ни странно, надо ещё стать. И для этого мир не пожалеет ни сил, ни средств. Подберёт хороших учителей, создаст идеальные условия и займётся лепкой, раз за разом сминая и разминая тёплый податливый материал, а доведя задуманный образ до совершенства, как в печи обожжёт в пламени первого боя, чтобы уж точно, чтобы наверняка. А после захлебнётся в рукоплесканиях и гимнах, щедро рассыплется дешёвой сувениркой с портретами победителя, впишет ещё одну страницу мужества в учебники истории, спрячет в архивы порочащие честь Героя файлы и постепенно забудет и цвет его глаз, и случайную улыбку, и безутешный ночной плач в мальчишеской комнате.

Так рождается ещё одна легенда, лживая, как и большинство легенд. В ней не будет ни слова о великой "подставе", о том, как Игра в войну оборачивается настоящей войной, об изматывающем страхе не выдержать испытания, о нервных срывах, раскаянии за содеянное и, конечно, об одиночестве. Об одиночестве ребёнка, которому так и не удалось узнать, что такое детство. Потому что в мире, висящем на волоске, детство — немыслимая роскошь. А люди... людям положено верить в безупречность Героя, в его преданных друзей и соратников, в мудрость и взвешенность принимаемых им решений.

Закрывая глаза, я снова и снова думаю об Эндере. Не о книге как таковой, а о нём самом. Словно он, Эндер, больше книги и не умещается на её страницах, словно сама книга — лишь потрёпанный томик в кармане его комбинезона.