4

Жанровую принадлежность трилогии Даррелла о Корфу — автофикшн — позволяют установить две вещи. Во-первых, авторские объяснения вроде этого: «Чтобы растянувшиеся на пять лет события, наблюдения и просто приятное времяпрепровождение спрессовать до объёма поскромнее, чем “Британская энциклопедия”, мне пришлось сокращать, упрощать и перемещать материал, в результате чего от первоначальной последовательности событий мало что осталось. А ещё я был вынужден вывести за скобки кучу эпизодов и персонажей, которых с удовольствием бы описал». Во-вторых, театрализованная реакция героев на происходившие с ними события. Иногда эти события были по-настоящему опасны — так, однажды Джеральд оставил в спичечном коробке на каминной полке скорпиониху с выводком детёнышей, а его брат Ларри, ничего не подозревая, открыл этот коробок за столом, — но описаны они так, будто родные будущего натуралиста вечно поднимали шум на ровном месте.

Как фикшн трилогия о Корфу читается смешно, местами до слёз. Смех это не обязательно добрый. Один мой знакомый сказал: интересно смотреть, как люди бесятся, — и я с ним согласна (при условии, естественно, что бесятся  не из-за меня). Комизм даррелловских книг особенно ярко раскрывается в ситуациях, где что-то идёт не по плану и вызывает у окружающих широкий спектр отрицательных эмоций от недовольства до ярости. Правда, ими дело не ограничивается. Например, меня безмерно восхитила история о том, как шофёр Спиро добывал золотых рыбок, — она в эту категорию не вписывается.

А вот как авто- — уже не очень. Спустя несколько десятков весёлых историй начинаешь чувствовать: что-то здесь не так. Пожалуй, вот что: между книжными Дарреллами нет эмоциональной близости и понимания, они кажутся довольно чужими друг другу людьми. А если учесть оставшуюся за скобками зависимость Джеральда, то, возможно, не только между книжными. На этом фоне его искромётное чувство юмора начинает восприниматься как способ ненадолго скрыться от несчастья.