3

Сначала общие наблюдения.
Желязны, как и Муркок, мастер работы с цветом и формой. Временами кажется, что не писатель пишет книгу, а художник. Ярко и насыщенно всё. К тому же территория снов располагает к обоазности.
Теперь о будущем в представлении раннего Желязны. На дворе — очередные дни минувшего будущего. Одна из ситуаций, приносящих сдержанное постмодернистское удовольствие — писатель описывает будущее, которое для читателя уже прошлое. Речь в романе о двухтысячных. И будущее это вызывает диссонанс. С одной стороны, интересные фантдопущения: разумные говорящие собаки-поводыри, автопилот в машинах, технология конструирования снов, роботы. Но вот с другой — это те же старые добрые пятидесятые, с их консерватизмом и патриархатом: непременные шляпы, костюмы и галстуки, сигареты, секретарши, членство в респектабельных клубах. Авторы шестидесятых, даже самые талантливые, такие, как Желязны и Дик, не представляли, как скоро и как кардинально изменится мир. Кислотно-хипповские шестидесятые и семидесятые, гиковски-неоновые восьмидесятые и девяностые, цифровые нулевые.
Сюжет нужен, в основном, чтобы вести нас от одной необычной снолокации к другой.
Доктор с говорящей фамилией Рендер, Творец-нейросоучастник, создаёт пациентам сны, добиваясь терапевтического эффекта. Давайте посмотрим, что рассказал нам о нём автор. Рассудителен, богат, честолюбив, увлечён своей профессией. В прошлом травма — гибель жены и дочери в автокатастрофе. В настоящем — целый букет хлопот. Гиперопека над сыном-вундеркиндом, болезненное любопытство к случаям суицида, роман с мисс ДеВилл (тёмная лошадка; глуповата, в разводе, но Рендер ей искренне нравится). Главное же — сеансы с новой пациенткой и будущей коллегой, слепым психоаналитиком мисс Шаллот.
А надо сказать, нейросоучастие штука тонкая и подходит только для лечения неврозов. Расстройства посильнее лечить опасно — психика больного может сломить психику врача и сделать его таким же психопатом. То же и с обезьянами. Коллега Рендера попробовал подключиться к примату и теперь сам обретается в камере с мягкими стенами, шарахаясь от каждого звука. Так что научить слепую видеть и создавать сны не так уж и безопасно.
На мой взгляд Желязны подогнал доктору столько проблем, что хватило бы на долю любого из персонажей большого американского романа. Не говоря уж об НФ-зарисовке объёмом в пару сотен страниц.
Как почти всегда у Желязны, в гомеопатических дозах присутствует юнгианство, буддизм и индуизм, таро, каббала, скандинавский и артурианский миф.
В основном же роман посвящён проблемам восприятия, попыткам изжить старые травмы, Эросу и Танатосу.
Но знаете, все поднятые темы не раскрыты до конца. Как будто студент первых курсов высыпал на нас свою эрудированность, но оказалось, что эрудированность эта поверхностная.
Финальное противостояние воль в эмулированном сне напрашивалось с самого начала. Даже удивительно, почему у некоторых рецензентов концовка вызвала непонимание.
Коротко: Шаллот была влюблена в доктора. Её воля оказалась сильней, на что намёки были с самого начала. Решила вести его под венец. Рендер же совсем запутался — ему мерещится то погибшая жена в ее любимом ожерелье, то ДеВилл на экскурсии в соборе, то сама Шаллот. У докторы были шансы победить пациентку, но он сказал ей, что ненавидит её. Ничего умнее придумать не смог. Последующий всплеск эмоций полностью сломал и подчинил его. Но он всё еще пытается дотянуться до заветной красной кнопки, прерывающей сеанс. Любопытна метафора Гирлянды лун. Это и ожерелье погибшей жены, и визуальное отображение кнопок машины, генерирующей сны.
Буду строг. Автор взялся за слишком толстый пучок тем. Не справился, рассыпал всё по дороге.
Стоит отметить, что я оказался очень традиционных взглядов на раннее творчество Желязны: всё, что традиционно считается шедеврами, мне нравится, а менее популярные вещи — не так чтобы очень.
В любом случае не жалею время, потраченное на ознакомление с библиографией Мастера.
6(НЕПЛОХО)