3 Гражданин будущих времён

Главная ценность литературы – это её связь со своим временем. Писатели XVIII в. пытались переосмыслить общественную европейскую систему и вписать её в российскую действительность. Они осознают значимость слова, непосредственно вмешиваются в общественную жизнь, в решение нравственных проблем. Разрабатываются нормы литературного языка («Российская грамматика» составленная М.В. Ломоносовым). К концу века это станет базой для А.С. Пушкина, который продолжит менять народные традиции русской письменной речи (например, привнесёт элементы разговорной речи в классическую литературу, приблизив ее к читателю). Восполняя социальное и нравственное воспитание современника, литература XVIII в. становится важнейшим фактором идеологического воздействия на общество.

С шестидесятых годов в русскую демократическую литературу врывается крестьянская тема положения народа. До отмены крепостного права почти сто лет, за которые в России сменятся шесть правителей: Пётр III, Екатерина II, Павел I, Александр I, Николай I, Александр II.
В это время А.П. Сумароков, Н.И. Новиков и Д.И. Фонвизин показывают невыносимую жизнь народа, последствия крепостничества, а Н.М. Карамзин в своих сентиментальных повестях отражает социальный конфликт. Отличительной же особенностью А.Н. Радищева стало его умение связать явления окружающей действительности с политическим строем России и ее социальной системой – самодержавием и крепостным правом – и выступить с призывом к их ниспровержению. Свои взгляды Радищев изложил в «Путешествии из Петербурга в Москву» (1790).

Если, читатель, ты нескучлив, то читай, что перед тобою лежит. Если же бы случилось, что ты сам принадлежишь к ценсурному комитету, то загни лист и скачи мимо.

Благодаря такому цензору – обер-полицмейстеру Никите Ивановичу Рылееву, который «подмахнул» разрешение, явно не читая книги, в чем после, когда началось следствие, встав на колени, сознался императрице, – книга и вышла в свет в «Вольной типографии» самого Радищева.
Конечно для ленивых цензоров первые несколько глав были предназначены: в них г.Радищев меняет лошадей да встречает в пути разных людей. Спустя же несколько глав он осмелел и давай значит правительство критиковать: вот мне вылечили глаза, бельма спали, теперь я вижу что все и вся кругом продаётся (имея в виду крестьян) и вообще жизни нет честному человеку. Ещё несколько глав и Остапа, простите, г. Радищева, понесло. Он ведёт пространные беседы о воспитании молодёжи, муках крепостничества, губительном влиянии цензуры, стихотворстве и достижениях М.В. Ломоносова. Не забывает включить в текст и свою оду «Вольность», в которой революционная мысль облачается в поэтическую форму.

Меня знатно укачивало от поэтики Радищева, как от поездок в кибитке по российским дорогам, кое-где мощёными брёвнами, лишь бы после дождя меньше колес в размокшей грязи вязло. Подчеркивая значимость содержания своей книги, Александр Радищев активно использует церковнославянизмы и вообще элементы высокого слога, старославянизмы и устарелые слова (сохраняя не только лексику, но и грамматические формы), переосмысляет общественно-политическую терминологию – всё это несомненно затрудняет чтение текста. При этом он умудряется чередовать между собой два стилистических пласта – публицистический и бытовой (просторечные слова), применяя их в зависимости от идеологических и эстетических задач.

Опережая возможности своего времени, Радищев оказался радикальным мыслителем и поплатился за это сначала смертным приговором, а потом – заменой оного на десятилетнюю ссылку в Сибирь. Хотя чтение «Путешествия...» тоже неслабое такое испытание человеческой воли.

Ты хочешь знать: кто я? что я? куда я еду?
Я тот же, что и был и буду весь мой век.
Не скот, не дерево, не раб, но человек!
Дорогу проложить, где не бывало следу,
Для борзых смельчаков и в прозе и в стихах,
Чувствительным сердцам и истине я в страх
В острог Илимский еду.