4.5

Этот роман - фотоснимок эпохи середины нулевых. Какими судьбами очутился он в моём више - неведомо. Понимаю, как туда попала "Зона затопления", но тут... Аннотация неяркая. К уже обосновавшемуся в Москве Денису в съёмную квартиру из Сибири приезжает одноклассник и соприключенец бурной юности Димыч. Денис чудом закрепился в Москве незадолго до дефолта, не без помощи другого друга нашёл непыльную работу в журнале, стал врастать в монотонную рутину обывателя. Димыч же так и не повзрослел в провинции, всё так же готов драть глотку за идеалы и лезть на баррикады.
У обоих мужчин впереди и сзади пустота: не отягощают и не приземляют ни семья с малыми детьми, ни беспомощные престарелые родители. К своим в далёкий город Денис в последний раз приезжал на праздники шесть лет назад, а о родителях Димыча не упоминается (или я пропустила). Волной перемен, реальных или наигранных, неукоренённого человека легко сбить с привычного уклада и потащить в поток событий. Денис вроде бы и живёт в Москве, но кроме маршрута дом-работа-малочисленные друзья-платные подруги троп не знает, а Димыч вообще перекати-поле.
роман - срез эпохи послемайданного полугодия. Проплаченная и раскрученная мистерами Паркерами оппозиция играет в митинги, депутаты Госдумы играют в голодовку. (Не помнила этот факт, но действительно в январе 2005 года Дмитрий Олегович с сотоварищами творили подобное шоу). Дети 80-х играют в ностальгию по не распробованному по малолетству коммунизму, их старшие на 5-10 лет и тоже неприкаянные товарищи по несчастью мечутся между анархизмом и национализмом, а очень малочисленная группа ушлых ловит момент и засчёт тысяч нереализовавшихся бывших советских граждан лезет в политическую элиту.
Денис с Димычем переосмысляют идеалы юности в строках любимых поэтов и певцов, но больше не пытаются свергнуть их с пьедестала личного почитания. Погибшим кумирам везёт в своевременном уходе, а живущим достаётся от вечно пьяных парней за каждую смену настроения. Не прикрывается ли тут зависть осуждением чужого успеха и признания? Я часто воспринимаю песни оторванными от времени, не все из них переживают эпоху, но, возможно, тяга к отстранённой от сиюминутности лирики и есть взросление? Димыч же мысленно замораживает своих кумиров, объянтаривает их, не допускает возможности изменять им своё мировоззрение.
Димыч считает семидесятников опоздавшими и не вписавшимися в оба потока. Его максимализм зашкаливает. Страшно представить подобного Димычу в нынешнее время, одиноким пятидесятилетним никем. Он зациклен на сибирском панке, по-моему, слишком депрессивном. Где-то давно читала о какой-то мошеннической группе или малочисленной секте, где свихнувшиеся уже не помню на чём посетители конспиративной квартиры прямо как по совету Димыча из романа подолгу слушали Янку и ГрОб. Во всём мера нужна, я за музыкальное разнообразие без замыкания себя в узкие рамки. Димыч втискивает своих кумиров в строки их стихов, как по мне, те как личности были шире лозунговых песен. В романе даже "Калинов мост" не упоминается, а это группа с долгой историей и развитием. Мне ближе вневременной, сказочно-средневеково-рыцарский хэви, в котором через историю в балладе или боевичке иносказательно можно тоже о конкретном происходящем высказаться. Димычу металл противоположен. Кроме музыки и политики цитируются радио-и телеэфиры, тоже отражающие эпоху закрывающейся форточки.
Стиль романа визуально-репортажный, рубленый, с короткими предложениями, только в воспоминаниях Дениса о службе в армии и советских очередей предложения удлиняются. Финал чересчур открытый, будто текст в файле обрывается. Обязательно доберусь до "Зоны затопления".