5

Вагнер с человеческим лицом

Любить Рихарда Вагнера – сложно, признаться в этом во всеуслышание – почти поступок, написать о нём книгу – смелый и рискованный шаг, а уж рассказать о нём профессионально, аргументированно и при этом с искренней любовью – это свершение, достойное всяческого уважения и преклонения.

Книга Марии Залесской «Вагнер» – это глубокий, взвешенный, увлекательный и умеренно полемичный труд. Скажу больше: «провагнеровская», а не «антивагнеровская» (да ещё и русская!) биография – это подлинное чудо, надеяться на которое в наши дни было просто безумством и в которое я, уже закончив чтение, до сих пор не могу поверить!

Ну в самом деле, на чём базировались до настоящего времени мои представления о Вагнере-человеке?

Ну, во-первых, на скандальном телецикле «Мерзавец, или Жизнь, гениальная от первой до последней ноты», «ярко украсившем» сетку ТВЦ в 1997-1998 годах. Немного пошарив по блогам, убедилась, что не я одна помню данную выходку очень известного в будущем телеведущего, напропалую щеголявшего фразами типа: «И что вы думаете, сделал этот мерзавец?..» или «Музыка этого мерзавца, отдельно от него самого, уже давно прославилась, стала кичем, популярщиной…» К моему великому несчастью, эта передача почти совпала с моим знакомством с музыкой Вагнера и превратила едва вспыхнувшую любовь к композитору в величайшую духовную драму моей юности.

Во-вторых, в городской библиотеке отыскалась книжка Ганса Галя «Брамс. Вагнер. Верди. Три мастера – три мира», автор которой (очень неплохой и глубокий музыковед) блеснул в очерке о Вагнере всеми гранями своего литературного таланта, но, конечно же, в ущерб образу данной личности.

В-третьих, был ещё и англо-австрийско-венгерский телесериал «Вагнер» (1982), высоко оцененный критикой с точки зрения режиссуры и игры актёров, но оказавшийся (при его показе по каналу «Культура» в 2003 и 2004 годах) совершенно невыносимым для сердца пылкой вагнерианки.

Вот, пожалуй, и всё. И знакомство с библиографией в конце книги Залесской приводит к выводу, что ничего другого я в то время в провинциальном городе всё равно бы не нашла. То есть существуют, конечно же, музыковедческие работы, но что касается биографии… Ровным счётом ни-че-го. (Сдвиги наметились, похоже, только в преддверии 200-летнего юбилея; постараюсь найти и прочесть и другие работы).

Ну, и что добавил к этому образу Интернет? Десятки и сотни брызжущих ядовитой слюной статей, авторы которых утверждают, что музыка Вагнера несёт в себе зло и разрушение психики слушателей, и требуют запретить её не только в Израиле, но и во всём остальном мире. Сама же личность композитора, естественно, подвергается просто неслыханной демонизации (такой, что вышеупомянутому телеведущему и не снилась).

И теперь вообразите себе остолбенение человека, скачавшего под горячую руку «первую русскую биографию Вагнера» и с изумлением обнаружившего, что её автор, Мария Залесская, вовсе не намерена «продолжать в том же духе», а напротив – ставит себе целью создание СВЕТЛОГО ОБРАЗА ВЕЛИКОГО ГЕНИЯ!

На это, скажу я вам, нужно подлинное мужество. В то время как все вопят: «Подлец!», «Мерзавец!», «Сволочь!» (цитирую из той же телепередачи), «Величайший злодей из всех знаменитостей, когда-либо живших на земле!», встать на защиту Вагнера – это ПОДВИГ.
Для меня это стало настоящим потрясением, я едва ли не рыдала и, уж конечно же, влюбилась в биографа с самых первых страниц. Поэтому, возможно, мой отзыв чуточку необъективен. Но самую малость, не больше.

Хотя исследование написано строго научно, биограф старается быть в тени, я постоянно чувствовала её присутствие и мысленно вопрошала: «Ну а вот об этом-то вы что скажете? Неужели тоже будете оправдывать? Или просто промолчите, словно и нет проблемы?» И – в нужном месте я всегда находила ответы на свои вопросы.

Антисемитизм? Да, но какой-то несамобытный, а плагиаторский, содранный слово в слово у Маркса. А самая скандальная цитата, кочующая из статьи в статью в Интернете – фальшивка чистой воды.
Изменял жене? Да, но в ссорах Минна была виновата чаще, чем её супруг. Отношения же с Матильдой Везендонк и Козимой фон Бюлов - не грязные интрижки, а подлинная Любовь с большой буквы.
Разорил баварскую казну? Да полноте! Расходы «на Вагнера» и его художественные причуды за 19 (!) лет составили чуть более одной десятой от годовых (!) расходов на содержание баварского двора!
И байройтский театр построен не на деньги налогоплательщиков, а благодаря кредиту, предоставленному королём Людвигом II из личных средств и впоследствии полностью погашенному Вагнером и его наследниками.

Мария Залесская подробно анализирует и публицистику Вагнера, чтобы сделать вывод, что его воззрения есть выражение подлинного гуманизма и в корне противоречат идеям нацизма. А в одной из последних статей композитор категорически выступил против какой бы то ни было войны, чем тоже «противоречит» идеологии Третьего Рейха.

Ну а в остальном? Конечно же, биограф во всём предельно честен. Да, тиран, не лишённый мании величия. Да, ценитель роскоши, патологический должник и любитель сводить личные счёты. Но не злодей и не чудовище, а просто человек со всеми его слабостями, ярчайший представитель эпохи позднего романтизма, сочетавшего в себе широчайшую амплитуду света и тьмы. Человек, создавший величайшее искусство, проникнутое высокой гуманностью.

Нет никакого сомнения, что биограф просто влюблена в творчество композитора, но старается излишне не показывать эту симпатию. Но эта скромность ещё более трогает; и когда она вынуждена, ради объективности, привести уж слишком разоблачающую Вагнера цитату, от которой мне, читателю, становится чуть ли не дурно – чувствуешь, что и она, биограф, тоже страдает вместе с тобой. И ты постоянно готов обнять её, пожать ей руку – за ту честность и объективность, которая даётся кровью любящего сердца.

Будет ли книга интересна тем, кто не знаком с творчеством Вагнера (и заодно всеми наветами, что на него обрушиваются из века в век)? Думаю, да. Мария Залесская удачно сочетает научный документализм с умением выбрать такую деталь, которая сама по себе ерундовая, но работает на многогранность героя, на красочность повествования.

Например, она охотно рассказывает про нескольких любимых собак Вагнера, не экономит место, приводя пространную цитату Ницше, почему ему не удалось пойти на первую встречу с Вагнером в новом фраке.

Очень позабавила меня сноска, где автор обескураженно сообщает, что самые достоверные источники приводят крайне противоречивые сведения о количестве мест в зале байройтского Фестшпильхауса (с разбросом в 400 с лишним!), и, сожалея, что «не имеет возможности пересчитать кресла в вагнеровском театре», даёт усреднённую цифру в 1800!

То есть (не считая того, что знакомство с этой книгой имело для меня ОГРОМНОЕ НРАВСТВЕННОЕ ЗНАЧЕНИЕ) нельзя не подчеркнуть, что читать эту документальную работу крайне увлекательно.

До самого конца меня интриговала мысль: а что скажет Мария Залесская о нынешнем Байройте? Она и тут пролила мне бальзам на душу, искренне сказав, что на настоящий момент это замкнутая клановая секта, куда нельзя прорваться простому смертному, даже если у него есть деньги, это «парад престижа», куда, словно на скачки, съезжаются сливки общества всего мира, в то время как истинные любители Вагнера вынуждены довольствоваться записями и трансляциями…

Относясь к Байройту с такой же горькой иронией, я, тем не менее, безумно рада тому, что в этом году ведущий российский вагнеровед Мария Кирилловна Залесская смогла-таки побывать на Байройтском фестивале (она заслужила это счастье!) и посмотреть там даже не одну, а целых семь опер Вагнера! Именно во время трансляций байройтских спектаклей по радио «Орфей» с 25 июля по 3 августа 2013 года я впервые узнала о ней и её книге, услышала её суждения о режиссёрских вывертах во время круглых столов, которыми заканчивалась каждая опера.

Я безмерно благодарна автору за эту прекрасную биографию, ставшую для меня подлинным откровением, но, боюсь, если бы нас свела судьба, я не смогла бы от смущения вымолвить ни слова, ну разве что пробормотала бы с глупой улыбкой какую-нибудь ерунду вроде: «Ну, как? Теперь-то Вы уж точно скажете, сколько всё-таки мест в байройтском театре?..» :)

Из недостатков книги отмечу разве что некоторые небрежности в транслитерации или оригинальном написании иностранных (в частности, французских) имён собственных.