3

Книгу эту я начал читать с величайшим восторгом. В ней присутствовало то, что я так ценю в книгах – самобытный, очень веселый и оригинальный, язык. Чувствовалось, что автор – поймал кураж, и так, куражась, страница за страницей, пишет свой прекрасный, просто-таки, шедевральный, роман. Великий объем романа только добавлял радости от того, что, захвативши однажды, этот язык не отпустит меня еще довольно долгое время.
Несколько слов о причинах моего восторга – о языке. Язык романа – очень удачная стилизация под древнеславянский. Причем, для добавления достоверности, в книги присутствуют ссылки, в которых разъясняется, какое слово из берендейских что значит на современном русском. И уже сам этот словарик – глоссарий очень оригинален, заставляет улыбнуться, или когда находишь знакомые слова из современных славянских языков и диалектов, или когда поражаешься звучности берендейского. Так и не уверен я на 100% - то ли язык берендейский – удачная находка автора, то ли и впрямь – слова оригинальны, а автор – только удачно их вставляет в свой, вполне современный текст.
Но, перелистывая страницы романа одну за другой, послушно идя, по воле автора, кривыми берендейскими тропками древореза Кудыки и его соплеменников, я вдруг поймал себя на мысли, что книга-то, по-сути, ни о чем. Что нет в ней какого-то стержня, прочно скрепляющего текст в единую книгу. Такое впечатление, что Лукин увлекся самолюбованием и гордостью за себя, нашедшего такие оригинальные слова.
Физика мира, о которой так часто упоминает автор, на самом деле – аморфна, нелепа и неосуществима. По-моему автор так до конца и не решил – то ли физика будет легендарна и построена на мифах и верованиях берендеев, то ли, все же, все объяснится достаточно интересными и оригинальными физическими законами, имеющими место быть пусть не у нас на Земле, но где-то во вселенной.