3.5 Спойлер

Последний роман «Приграничной трилогии» сумел нехило напугать. Там и в предыдущих-то книгах с сюжетом и героями было не всё благополучно, а автор выносил подчистую имущество ни в чём не повинных литераторов прошлых эпох (собака с милицией обещали прийти!). Мало того, так в «Содоме» ещё и оставлен прозрачный намёк, что пока жив последний прочитавший эту бредотень, автор не остановится и будет писать, писать, писать...

...потому что если что-то привести в движение, то оно не остановится – уж таков этот мир, – так и будет продолжаться коловращение, пока не уйдёт из жизни последний свидетель.

В первый раз получаю от писателя столько недвусмысленную угрозу! Видать, нервы у человека не выдержали. А как им тут выдержать, когда к тебе, пророку на вольном выпасе, приставили – по всему видать – злого редактора. Где они, блаженные дни, когда героев через каждый третий абзац начинало рвать философией, когда деревянные терминаторы ездили на воющих конях по земле мексиканской и обсуждали Страшный суд или ещё что-нибудь из божественного после каждого курева и приёма пищи (а покушать они любили)? Где многочисленные инструкции по седланию коня, плетению недоуздков, наладке капканов, сборке револьверов, инвентарные описи всего, что попадается на глаза, и пр. и пр.? Где животные-тотемы и невнятный сюжет, тонущий в болтовне всех со всеми? Где колченогий конфликт, бестолково тычущийся во все места, как слепой щенок? Где нераскрытые персонажи, имя коим легион? Где игрушечная Мексика? Почему ГГ смотрят вслед не все подряд, а только некоторые?

Явился он – книжный волк, издательская хтонь – и велел всё исправить! Теперь уж не побежишь чуть что, весело побрыкивая, в мистический чапараль... Воду из сюжета обратно в речку заставил вылить, изверг! Шенкеля, узда и кнут, выездка и учёба!

И автор затосковал. Вот прям чувствуется тоска и уныние в каждой строке. Отвести душу ему дали только в эпилоге. И тут уж он отвёл так отвёл! Грабанул Сартра с Камю и закутил так, что дым столбом, ничего не понять:

Ибо, несмотря на определённые ограничения, должен же быть общий образ, область, где существует одновременно повествование и повествуемое. А если это так, то и картинка тоже (отчасти, конечно, только отчасти) должна придавать пути направление, и если она это делает, то всё, чему предстоит случиться, лежит на этом заданном пути.

Как в том анекдоте: «Оно ежели что, так нельзя сказать, что дескать, но тем не менее факт, ведь оно скорей касательно, чем относительно, но случись с тобой такое, вот тебе и пожалуйста».

Весь эпилог состоит из этих ни к чему не обязывающих мутных размышлений, которые легко поддаются любой трансформации без потери смысла, потому что смысл настолько туманен и необязателен, что его считай что и нет. Вот допустим фраза

И всё же в конечной своей форме карта и жизнь, которую она прослеживает, должны сойтись, потому что в точке схождения время кончается.

Элементарный тест: заменяем утверждение на отрицание – «не должны сойтись». Насколько изменился изначальный смысл?

Когда всё известно, никакое повествование уже невозможно

– изрёк автор, весь роман которого битком набит спойлерами. Не только ж ему одному от тоски страдать! Пусть читатель тоже страдает. Страдания облагораживают душу.

А вот под самый финал автор приберёг для читателя ещё одну пугалку:

Старый снова как дитя
Ну а ты как новый я

НЕ ДАЙ БОГ! Не дай бог заразиться от него сюжетной импотенцией, артхаунизмом или ещё чего доброго – философисом!

А ведь на самом деле, как видно по всем трём романам (и по «Дороге» тоже) у Маккарти отлично выходят повести о привязанностях. Не о деревянных терминаторах, не об истории, философии, роли повествователя или Бога, а о сильной тяге одного человека к теплу другого. Всё, кроме этого, можно смело игнорить.

И в «Содоме» автор (подозреваю, не без редакторского понукания) попытался посильно исправиться. Здесь есть сюжет, и он на этот раз даже поддаётся пересказу (правда, настолько насыщен спойлерами, что все сюжетные перипетии и финал предугадываются чуть ли не с первых глав). Зверьё просто зверьё, оно задвинуто на второй план и никакие первоосновы/прапамять/волю Бога уже не символизирует. Персонажи теперь размышляют о неисповедимости путей Господних только тогда, когда они об эти пути споткнулись и упали, а не всякий раз, когда автор решит, что пути – это он и есть и хорошо бы героям об этом напомнить. Главные герои теряют деревянность и наконец-то похожи на настоящих человеков. Юноши здесь – это юноши, а не сорокалетние дядьки. Доза коэлистых персонажей (слепцов, странников, цыган) сведена к гомеопатической (они, как водится, несут бред).

Но в целом это по-прежнему очень скучный, искусственно растянутый, однообразный, предсказуемый до последнего слова, неряшливо написанный роман.

В эпилоге Маккарти прозрачно намекает, что любое творчество есть не человеческий, а божественный акт. Свалил, что называется, с больной головы на здоровую.

О сюжете
Дано: Джон-Грейди из первого романа трилогии, его друг Билли из второго, проститутка-мексиканка Магдалина (ну как без библейской отсылки!), в которую влюбился (взаимно) Джон-Грейди, и ревнивый сутенёр Эдуардо, тоже влюблённый в Магдалину.

Что имеем на деле:
Билли: Ребят, я вообще не понимаю, зачем меня в этот роман приволокли. Я ж был терминатором, а тут понизили до осла из «Шрека»! Даже не дали захотеть спасти щеночков, а у меня, между прочим, гештальт! Кстати, хотите прослушать инструкцию по ремонту проколотых шин?
Магдалина: Зачем на мне практиковали гипноз, если по сюжету это ни на что не сыграет? Даже конфликта никакого не запустит! Меня раскрывать вообще будут? Или я тупо помереть должна, наследив везде кровавыми следами, чтобы по мне жених рыдал? А можно хотя бы мне другую болезнь придумать. Не эпилепсию. Ну сами подумайте, как можно перевести путану с таким недугом в публичный дом подороже! Все ж клиенты разбегутся. Ну хоть внешность мне нормально пропиши! Эй!
Джон-Грейди: Всё, что я могу сказать о ней после её смерти – она была такая красавица. Да, больше ничего. Ведь она не раскры-ы-ыта-а-а! Что? Зачем я, зная о ревнивом сутенёре, который скорее зарежет её, чем отдаст другому, не похитил Магдалину сам, а поручил это какому-то мутному таксисту?.. Да не знаю я! Или знаю. Ведь я сразу невесту в морг поехал искать, а не в «Белое озеро», где она работала. Запу-у-утали! Это всё вот этот придумал! Належится тут на жертвенных камнях, нажрётся рекурсии, библии начитается, Сартром накурится, а ты за него отвечай! И зачем сцена с собаками была, я не в курсах, и куда Редбо делся, не знаю (помер, наверно), и как я умудрился загнуться от ран, от которых у меня раньше всего лишь лёгкий насморк приключался, – ничего не понимаю, просто голова кругом! А вот сцена, как меня мёртвого на руках Билли нёс, понравилась. Типа король Лир с Корделией... Корделия – это я.
Эдуардо: Это всё, конечно, неплохо, дорогой мой... Харизматичный злодей... Мне, надеюсь, ничего цитировать не придётся? Вот и славно, вот и хорошо. Но, дорогой мой, если уж ты меня пишешь под марвеловский канон, то уж будь добр придерживаться. Мда, придерживаться... А то под конец все эти анимешные штуки... Вдруг девушки читать будут, пойдут ассоциации всякие... Ну ты понимаешь.... Ты ведь понимаешь?
Слепой музыкант: Просто не обращайте на меня внимание.
Коэлистый бродяга-смерть с очередной притчей (из эпилога): Фух! Будь я Шахерезадой, бошку мне бы отчекрыжили после первой же ночи! И что это за хрень в моей роли?! «Акт познания», «певец экзистенции», «временной перескок в протоколе», «архатрон с мечом»... Тьфу ты ну ты! (бормочет) И чего тут мучиться – выпустил книжку в чистыми листами внутри, и пусть себе читатели придумывают любые смыслы, какие хотят. (громко) Слышь, Митрич, бросай ты это дело – плохой из тебя кузнец!
Капитан Очевидность: Барабанщик шёл с барабаном, смекалка незаурядна, шляпу можно положить только на крышку комода, а на бок комода нельзя. Магдалина умела делать свой взгляд непроницаемым. А знаете для чего? Ни в жизнь не догадаетесь – чтобы никто не понял, о чём она думает! Из-за чего в Мексике революция случилась? Да люди все разом шифером поехали, вот и случилась. Каким образом война в Мексике всё изменила? Взяла и изменила.
Капитан Неочевидность: Инкуб был неясной ориентации. С финала второго романа прошло то ли десять лет, то ли три. Реплики подписываться не будут – шоу «Интуиция» начинается!
Капитан Экзотичность: В прошлый раз я рассказывал про немца-глазовысасывателя. Хотите в этот раз про радиатор, нафаршированный заячьими головами? А вальс сплясать не желаете? С ветхозаветной грацией и смертной епитимьёй? Кстати, народ, у нас новый слэш – «через пень в колоду». Строго 18+! (страшным шёпотом) А вы знаете, что носилки с покойником похожи на разделочную доску?..