4.5 Один берлинский роман

Непростая эпоха, духовные метания и растерянность – всё это очень хорошо сумел передать турецкий автор Сабахаттин Али. Есть в его повести нечто роднящее с любовными метаниями героя «Бремени страстей человеческих» Сомерсета Моэма, в конце концов приходящего к неутешительному для себя выводу; столь же фатальное, противопоставляющее себя духовно-развращённым нравам современности в «Дубровском» Александра Пушкина, а может быть каждый для себя найдёт и ещё более что-то близкое.

В жизненных позициях Раифа-эфенди вообще можно заметить очень большую близость с мировоззрением самого автора. А частое переплетение судьбы главного героя с биографией его создателя многих вовсе наводило на мысль об некой автобиографичности «Мадонны в меховом манто». Те же робость, духовное одиночество, презрение к власти, славе и богатству, пребывание в Берлине и Потсдаме в годы юности…

Как и многие герои его романов Раиф-эфенди и его молодой коллега (от лица которого и начинается повествование) – столь же оторванные от общества люди. Они умны и интеллигенты. Только если Раиф уже более умудрённый опытом – сломленный жизнью и неприятием окружающих, кажется, давно уже смирился со своей судьбой, то его молодой коллега – ещё питает некие иллюзии, его удерживает на плаву юношеский максимализм, который, ещё не разбившись о суровую реальность, питает силы, заставляет видеть впереди светлое для себя будущее. Раиф уже немолодой, с неудавшейся судьбой, разуверившийся в собственных силах, и если не окончательно сломленный, то смирившийся с окружающим миром.

«В своём собственном доме он был лишним, никому не нужным человеком… Естественно, все расходы по дому должен был нести Раиф-эфенди. Несмотря на это, никто не считался с бедным стариком… Все в доме – и взрослые и дети – смотрели на него как на пустое место и ни о чём с ним не говорили, кроме как о деньгах и текущих расходах. Он для них был просто роботом, который, получив заказы, рано утром уходил, а вечером возвращался, нагруженный покупками… Уверены были, что он человек ничтожный и никчемный… И заботились они о нём с той фальшивой добротой, с какой подают милостыню нищему… Я возмущался безропотности Раифа-эфенди. Он не только терпел пренебрежение окружающих его на работе и дома людей, но и, похоже было, считал такое отношение естественным».

Сперва испытываешь непонимание и даже некое презрение к таковым людям. Подобно молодому автору недоумеваешь: почему же он молча сносит удары окружающих, не заявляет о себе, не выставляет протеста, но с молчаливой каменной улыбкой раболепствует перед своими обидчиками? Почему даже не пытается что-либо изменить? И лишь после, окунаясь вместе со строками дневника многолетней давности в историю этого тогда ещё 24-летнего юноши – его духовное перерождение от замкнутости к миру – к попытке прорваться наружу – а затем снова – глухому самоизолированию – понимаешь, даже не только и не столько он сам виноват в этом, но отношение окружающих.

Как часто бывает, что одна неожиданная встреча может в корне изменить мир, твои представления о жизни, и своё предназначение в ней. Как часто происходит, что нахлынувшее чувство заставляет заново переродиться! Радоваться, чувствовать безмерное счастье и заботу о той, кто составляет суть всей твоей жизни. Но одни готовы пробить стену из собственной отчуждённости, поверить в то, что ты всё же не одинок, и есть ещё на свете родственная душа, встретить свою любовь и отдаться ей. Другие же нет. Так колеблется Мария. Певица в кабаре, в окружении похотливых клиентов и алчного хозяина, в городе, где всё вокруг неестественно и холодно. Вспомните тот же эпизод в саду с деревьями во время её прогулки с Раифом. Ту же болезнь от переохлаждения.

Если подумать, здесь многое символично. Мог ли быть у повести иной конец? Могли ли они обрести счастье и быть вместе? Могли, если бы сумели преодолеть отчуждённость. Если бы поняли, что счастье не в том, что здесь и сейчас – в мимолётном стремлении к обладанию, наслаждении моментом, а в том, что сумеешь от него сохранить. Что перенесёшь с собой на завтра. О чём грезишь и к чему стремишься. И лишь пройдя этот путь вместе, осознавая это – можешь воистину надеяться, что то самое «совместное завтра» действительно произойдёт. Кажется, Мария это поняла – в тот момент, когда Раиф провожал её на вокзал до Праги, когда согласилась приехать куда угодно по первому зову, когда писала бесконечные письма. Но было только слишком поздно… Как часто бывает, что всё решает случай.

Думаю, повесть учит многому. Хотя бы тому, что нужно бороться за своё счастье. Был ли у них двоих иной выход? Нам хорошо рассуждать так, сидя на диване. Но отчего-то мне кажется, что всё всё равно закончилось бы так, как окончилось. Дело ли в несовместимости взглядов и ожиданий от того, что зовётся «любовью», мнения окружающих или самой эпохе? Один лишь случай решает всё.