4 Бремя белой женщины

В произведениях разных авторов, родившихся на африканской земле, этот континент неизменно предстает в образе женщины - могучей, сильной, по-матерински самоотверженной и принимающей. Такими я видела женщин Мадагаскара - пышнотелые, красивые, оберегающие своих многочисленных детей и кормящие истощенных бетелем и ромом мужчин. В этом откликаются героини Чимаманды Нгози Адичи, автобиографический "Цветок пустыни" Варис Дирие, или "Сестра солнца" Люсинды Райли.

Но когда южноафриканский писатель Уилбур Смит в конце прошлого века писал свои романы, посвященные исследованию, изучению и, вернее будет сказать, завоеванию Африки - чем руководствовался он, выписывая мятежный, сильный и страстный характер белой Робин Баллантайн? Как в его романе, насквозь пропитанном запахом Киплингского "Бремени белого человека" оказалась эта феминистичная особа, словно шагнувшая со страниц женских книг 21 века?

Первые страницы романа разочаровывали. Начавшись как красивая историческая зарисовка, "Полет сокола" моментально скользнул в сторону категории "Б", толкаясь с образчиками эротического фентази всех сортов. Как можно не расхохотаться, читая описания такого рода:

Ей, конечно, и прежде доводилось видеть обнаженное мужское тело – либо распластанное на анатомическом столе, дряблое, белое, со вспоротым животом, из которого, словно требуха в мясной лавке, вываливаются внутренности, либо корчащееся в предсмертной агонии среди зловония инфекционной больницы, – но только не такое, здоровое, полное жизни, бьющей ключом, и вдобавок чудесно сложенное, с мощным торсом и длинными сильными ногами, широкими плечами и узкой талией. Кожа блестела даже там, где ее не золотил солнечный свет. И мужские органы – не постыдный и неопрятный клубок, полускрытый жесткими волосами, а трепещущая напряженная плоть. Суть первородного греха – Змий и яблоки – внезапно предстала во всей ее прельстительной очевидности. Девушка невольно ахнула. Капитан, услышав, шагнул из-под грохочущей струи и отбросил волосы с лица. Робин стояла перед ним, не в силах двинуться с места или отвести глаза.

Сложно не вспомнить в этот момент "нежные розовые соски" Анжелики.
Однако периодически вставляя "перченые" сцены, видимо нужные для увлечения читателя, роман вьется и вьется дальше, рассказывая о красоте черного континента, о судьбах рабов, о приключениях и отваге, и - что мне показалось особенно любопытным - о судьбе отважной женщины, готовой взять на себя ответственность не только за себя, но и за полный караван людей, за судьбу своего опозоренного возлюбленного, за честь фамилии и своего отца - взять, и устоять, когда, словно прыгающий лев, против нее восстает весь мир, начиная с ее брата.

Робин - предельно современна, настолько современна, что выглядит неуместной для времени действия романа, но при этом хочется верить, что именно такие женщины - отважные, безумные, упорные, упрямые, гордые и требовательные - и достигли того, на чем мы стоим сейчас.

При этом ее любовь к Родине, которой оказывается для нее никак не Англия, а именно Африка, ее готовность изучать языки и культуры, стремление примирить народы и пройти в самое сердце этой бескрайней земли без насилия - позволяет ей оставаться именно такой героиней, которая нужна залитому кровью и гноем континенту.

Флоренс Найтингейл и доктор Куин пожимают ей руку в ином, лучшем, мире романтических историй.