4 В детстве мне бы такое понравилось

Много слышала про Лидию Чарскую и почему-то в основном негативное. Мол, этакое ширпотребное морализаторство для впечатлительных девиц из начала ХХ века. За все творчество Чарской говорить не буду, но повесть "Княжна Джаваха", на мой взгляд, является очень приличным примером детской классической литературы с упором на девочек. И вот почему.

Во-первых, очень активная главная героиня, дочь гор - это вам не кисейная барышня. Княжна Нина Джаваха упрямая, знает, чего хочет, гордится своим происхождением и своим поведением не срамит предков-героев, хотя ей самой-то всего 11 лет. Конечно, некоторые ее выходки ясно показывают ее как несколько избалованного и высокомерного ребенка, но что тут удивительного, если она всю почти жизнь прожила как принцесса под крылом не чаявшего в ней души отца. К тому же, за наиболее серьезные проступки (например, побег) Нина, на мой взгляд, огребла вполне нормально, так что я не могу винить авторку в том, что она в ущерб педагогике слишком потакает своей героине.

Во-вторых, второстепенные персонажи здесь, как и положено детской книжке, тоже расчудесные: добрый отец, замечательный дед, красавица Бэлла с мужем, даже бабушка оказалась не такой уж неприятной особой. Отдельного упоминания заслуживает Юлико - замечательный паренек, жаль, что его было не так много. И пусть их с Ниной дружба далека от идеала (например, эта странная игра в королеву и пажа), понятно ведь, что в конечном итоге они очень любили друг друга и Нина пронесет эту дружбу через всю жизнь.

В-третьих, сюжет здесь тоже очень захватывающий: будни и праздники, поездки по горам, общение с родственниками, а потом и институтская жизнь. В общем, действие не дает читателю сильно расслабиться. В институте около сотни страниц вообще одна сплошная драма была: то Нину травят, то ей вроде бы удается завоевать авторитет, а то будто бы уже и нет. Здесь следует отметить, что институтская часть кажется какой-то более правдоподобной и причиной тому является тот факт, что Лидия Чарская сама проучилась в таком заведении семь лет.

Отсюда вытекает моя главная претензия к книге. Есть все-таки ощущение, что в грузинскую часть истории закралась клюковка. Авторитетно судить об этом я, конечно, не могу, так как сама о Грузии знаю примерно ничего, но и авторка, если и была там, то явно только в гостях. Об этом говорит некоторая мишурность описаний быта: повествование идет от лица Нины, и она обращает внимание на всякие вещи, на которые обратил бы внимание обычный россиянин того времени, хотя для нее самой они должны были быть обыденностью. Плюс, некоторые персонажи разговаривают немножко странно, например, Бэлла разговаривает только вот так:

- Страшно, джаным: у Израила мать есть, сестра есть... и еще сестра... много сестер... На всех угодить надо... Страшно... А, да, что уж, - неожиданно прибавила она и вдруг залилась раскатистым смехом, - свадьба будет, новый бешмет будет, барана зажарят, палить будут, джигитовка... Славно! И все для Бэллы!..

Опять же, я не в курсе, как разговаривают люди в этих местностях, но звучит это немного пародийно, что ли.

Еще одной особенностью книги, которая кому-то может показаться минусом, является явная преувеличенность всех эмоций. Если смех, то обязательно заливистый, если плач, то непременно неудержимый и с рыданиями. Причем сильные эмоции здесь испытывает не только главная героиня, а вообще все, даже у суровых деда и отца частенько увлажняются глаза. В целом, меня это не покоробило, так как это детская литература начала XX века, но правдоподобность от этого тоже уменьшается.

В общем, повесть мне скорее понравилась, одновременно мило и захватывающе. Наверное, почитаю у Чарской что-нибудь еще. Одна проблема - грузинская часть мне по настроению понравилась значительно больше, чем институтская: в первой такая семейная идиллия описывается, все всех любят, все так благостно и замечательно, а во второй какой-то серпентарий на выезде. У Чарской же лучше получается как раз второе, поэтому мне придется произвести более тщательные поиски того, что мне может понравиться, чтобы не читать опять про школьное буйство.