4

"Горящие книги. Всегда первые жертвы. Предвестники казней на костре, кремационных печей, массовых захоронений".
Книги живые. И у каждой книги своя жизнь. Есть жизнь в "тепле и комфорте": под стеклом или в библиотеках, среди множества себе подобных. Есть жизнь "на износ": когда тебя зачитывают до дыр, до потрепанных страниц.
А вот у Сараевской Аггады жизнь уникальна: длиной в шесть столетий и полная событий. С рисунками мусульманской дочери Африки и текстом испанского иудея переписчика святого языка Господа. И да, это чудо, что она сохранилась до наших дней.
История книги - это история людей: "инквизиция, нацисты, экстремисты, сербские националисты... все та же старая песня". И каждая маленькая деталь на ее страницах, будь то капля морской воды или кошерного вина, смешанного с кровью, или потерянные застежки, или тонкий кошачий волосок с краской, - это вехи в судьбах людей, встречавшихся на пути.
Красивая и трагичная история еврейского народа, наверное, самого униженного и угнетенного среди других, получилась у Джералдин Брукс. А вот выныривать из Истории в современную реальность было неприятно, потому что, она, скажем честно, раздражала какой-то недоделанностью.
"Огромное море расступится, и я пойду вперед по пыльным дорогам. Они приведут меня домой"...