3

Бывают истории, что не надоедают никогда, сколько бы и как бы их не пересказывали. Истории об Александре Македонском для меня одни из таких, тем более, что размах повествования для авторов открывается насколько громадный, что любо дорого читать: шутка ли, царь Азии!

Дальше строго имхо и ничего больше!

Эта книга о сыне Зевса в моей читательской практике третья, и все три, повествуя об одном и том же, рассматривают жизнеописание царя с разных сторон: «В глуби веков» - скорее о завоеваниях, «Александр Великий» - скорее о личной жизни и любовных похождениях, «Повесть о Боге» - скорее о религиозной трактовке происходивших событий. И в каждой из трех разнится образ самого Александра: в первой – освещенный лучами славы завоеватель, во второй – романтик и философ, в третьей – мальчишка, ослепленный своим божественным предназначением. Уж не знаю, каким он был на самом деле (истина, как говорится, находится где-то посередине), но последний образ вызвал несомненное отторжение, хотя, если быть объективной, многое бы мог прояснить.

Но 3-ка книге не за это, как можно было бы подумать. Все дело в избранной Дрюоном форме подачи романа: сам по себе сухой язык романа еще и дополнен рассказом от лица жреца-предсказателя, так что повествование сводится к «Это произошло, как я и предсказывал, как было предопределено Богами!». И вот тут мне хочется схватиться за дробовик: Александр – человек, о чьей личности спорят до сих пор, в глазах Дрюона личность теряет! Мало того, что из человека, своей волей державшего в страхе всю Грецию и покорившего Азию, он превращается в божьего сына, которому это все было просто предназначено, так еще и какое бы то ни было развитие персонажа отсутствует как таковое. Да и зачем ему меняться, он же божье предназначение исполняет! Словом, один из ярчайших примеров фактора личности в истории попросту нивелируется! Хочется взять мсье Мориса и за плечи и хорошенько потрясти, рявкнув при этом «А в своем ли вы уме, любезнейший?».