4 Мишель и Егор

Только эти двое, не считая детишек, которых они прихватили с собой, смогли спастись с Ярославского Поста. Смогли не поддаться чарам Бесовской молитвы, смогли противостоять тому безумию, что пришло к ним через мост с того берега Волги. И вот теперь перед ними стоит задача предупредить Москву о том, что на них надвигается.

В тоже самое время Москва снаряжает очередной поход казаков с целью выяснить и разобраться, куда пропала предыдущая отправленная группа и подавить якобы мятеж, возникшей на Ярославском Посту. Ведь последний перестал выходить на связь.

Путь одних обязательно пересечется с другими, но какие цели в итоге будут достигнуты, а какие приказы останутся так не выполненными.

Если в первой части Поста было больше вопросов, но и больше динамики, то здесь рассказываются все ответы , а динамика немного спадает. Но только немного. Сюжет повествует о дороге от Ярославского Поста до Москвы, о том, какие цели ставит перед собой действующий император Московии, о том, что стало первопричиной появления Бесовской молитвы. В последнее некоторые люди верят, некоторые напрочь отказываются верить и признавать. А некоторые и вообще готовы убрать всех, кто хоть словом заикнется о том, что нанизанная версия может оказаться ложью.

Тем не менее сюжетная линия, как в прочем обычно и бывает в жизни, со временем расставить все на свои места. Правда откроется в том числе и не желающим ее признавать. Те кто изначально верили и действовали смогут спастись и начать строить что-то иное.

Что ж название книги здесь говорит само за себя Спастись и сохранить. Мишель смогла, смогли и те, кто поверил. Остальные пали заговоренные Бесовской молитвой, пали, но остались верными императору, отец которого положил начало всему, а сын которого окончил.

В целом это был очень достойный и очень живой сценарий постапокалипсиса. Очень хочется верить, что сама Бесовская молитва это просто художественный вымысел. Что нельзя довести людей до такого состояния ни какими средствами и  тем более для достижения таких целей, что нельзя такими средствами превратить человека даже не в зверя, даже не в восставших зомби, я даже не могу подобрать слово во что, какие бы мотивы не были. Но само осознание той художественной мысли, о том, как и чьими руками - это страшно. И это страх остается внутри.