3.5 Ангелы, насекомые и чужие монастыри

Перед нами достаточно любопытный, но камерный пример калейдоскопической литературы, части которой находятся в относительной автономности друг от друга, за счет чего способны создавать оформленную картину, но при этом плавно перетекают одна в другую, демонстрируя некоторую витражность. Две повести - "Морфо Евгения" и "Ангел супружества" - связаны сквозным третьестепенным героем (капитаном Папагаем), общей манерой повествования и религиозно-мистическим узором. При этом Байетт не мимоходом затрагивает природу "оккультных наук" и скрытого знания, но демонстрирует в определенной мере их детальное изучение. Подается это все под ворохом изящного, и тут не остается сомнений: Байетт - мастерица литературного слова и слога. С филологической и искусствоведческой точек зрения "Ангелы и насекомые" представляют если не алмаз, то хотя бы преинтереснейший экспонат, требующий детального изучения под микроскопом.

Но все же дама Антония создает стилизацию викторианской литературы, и здесь возникает одна большая, прямо-таки существенная проблема, не позволяющая оценить "Ангелов" выше, чем на , - назидательный тон и транслирование осовремененных взглядов на чуждую им культуру и социальное устройство. Безусловно, подается оно не грубо и неприкрыто, но слегка приподнимите газовое покрывало, и вы увидите всех героев-любимчиков писательницы, предвзятое отношение к ряду освещаемых концепций и не в меру громкий вывод, подводящий изначально стройные произведения под бестактное с точки зрения философских идей и самой культуры моралите:

Главное - жизнь.

Да, дискуссионно и современно, но именно поэтому разрушительно для тонких материй, выбранного стиля и благородной витиеватости. И совсем неудивительно, что выносимая здесь идея "жить вопреки" содержит в себе не какую-то фундаментальную думу, но актуальный сегодня страх перед смертью, неизведанным и атеистические нити, их вызывающие, пронизывающие все и вся.

Тут я сразу подумала про многочисленные бурные всплески и непринятие читателями самоубийств известных литературных героев и демонстрацию последними страстей, которые совершенно не укладываются в современные понятия комфорта и нормы. Где в основе лежит все тот же грызущий душу страх перед Чужим, Другим. Страх, что что-то может пошатнуть свой эфемерно отгороженный мирок, в котором все в общем-то отрегулировано и размеренно. Ромео должен был жить, чтобы помнить о Джульетте, Мартин Иден должен был жить, чтобы найти счастье, Анна Каренина должна была... Да, дискуссионно, ибо произведения монументальны. Однако абсолютно шатко и нежизнеспособно, ибо все эти "должен был" - суть современного массового взгляда.

А в уравнение достаточно внести всего две постоянных - культуру описываемого пространства и отличность социальной и мировоззренческой жизни персонажа от собственной жизни читателя, чтобы понять: то, что приемлемо для вас не есть вневременная и вездесущая универсалия. И тем не менее, если для читателя демонстрация школярства допустима, то для писателя, рассуждающего о Жене, облеченной в солнце, - нет.

(К тому же даже при условии смещения морализаторского подхода Байетт центральная мысль не пропадает, но, напротив, обретает более приемлемый и однозначно более вечный для подобных текстов вид. Обозначим его так: при выборе в спутники равного себе, вы с большей долей вероятности избежите разочарований. И это касается не только происхождения, социального статуса и положения, но и общих взглядов, идей и интересов. Зря Вильям замахнулся на Евгению, зря Артур сосредоточил свое внимание на Эмили. Но, как говорится, сами виноваты).

Собственно, "Ангелы и насекомые" есть сочетание изящной обертки, красивой подачи и антитипической начинки. Советовать как общую книгу не буду, думаю, это тот случай, когда она сама способна найти своего читателя.

3,5/5