3

Начну с того, что автор, конечно же, читатель, и читатель побольше многих из нас. Всю книгу стоит воспринимать как пародию на то, как обычно пишутся «научные» работы, начиная со студенческих рефератов, и заканчивая большими исследованиями на высосанную из пальца тему. Автор одновременно иронизирует над образованностью и необразованностью тех, кто берётся за написание этих работ, высмеивает общественные условности типа «каждый образованный человек обязан прочитать «Ревизора»», в то время как образованным человека делает не столько чтение, сколько понимание прочитанного и соотношение его с настоящей реальностью.

Но создавая даже такую ироническую работу, Байяр не выходит за рамки… гм, приличий? Объясню: любому начитанному человеку совсем несложно будет подобрать в качестве примеров к своим аргументам книги, которых они не читали. Хотя бы потому, что персонажи книг, которые они читали, довольно часто читают книги и говорят о них, потому, что часто мы не читаем книг, аннотации к которым нас не заинтересовали, потому, что смотрим фильмы, снятые по книгам, которых мы вовсе не были обязаны прочесть перед просмотром, наконец, можем проходить произведения в курсе университата, и при этом просто не успевать всё прочесть. Как так, это же бессовестно? Вовсе нет, например, у нас на журфаке был совершенно потрясающий препод истории экономики – Иваницкий, и в его списке литературы, обязательной к прочтению, числились в одном из 50 пунктов, 8 томов Ленина. На прямой вопрос одного из студентов, чем хуже прочтения книги прочтение конспекта по её содержанию, он ответил: «Молодой человек, вы каких девушек предпочитаете, живых или резиновых?». Так вот, про приличия – Байяр искусно лавирует в потоке книг, ни разу не солгав, но постоянно умалчивая о прочтённых им книгах. Кроме того, он совершенно прав в том, что однажды прочитанная книга спустя годы забывается (все рецки здесь я затем и пишу, чтобы в любой момент можно было вспомнить свои мысли и впечатления от прочтения), и знание человеком книги сразу после прочтения сильно отличается от его же обрывков воспоминаний о той же книге спустя годы. Поэтому Байяру ничто не мешает некогда прочитанную книгу помечать как КЗ (книга, которую забыл) и КП (книга, которую пролистал).

Но что самое главное – так это причины, побуждающие людей в принципе говорить о нечитанных ими книгах. Был у меня один одноклассник, который спустя несколько лет после выпуска точно так же продолжал в ходе беседы сначала говорить о книге, а потом ему приходилось сознаваться, что он соврал. Намеренно его никто не подлавливал, я искренне верил и с увлечением пускался в дискуссию, чтобы вдруг в очередной раз наткнуться на эту стену. После того раза после выпуска я перестал с ним общаться – не люблю, когда люди врут. Для меня ничего не стоит прямо сказать, что я читал, а что нет, он же врал из боязни, что люди о нём начнут думать хуже, но вышло обратное: хуже начали о нём думать из-за вранья. Что было бы, если бы он успешно прикидывался? Тайное всегда становится явным, если у человека есть привычка врать в одном, он соврёт и в другом, и рано или поздно что-нибудь из этой лжи вылезло бы на поверхность. Врать – в принципе дурная привычка, и Байяр заставляет задуматься о том, что побуждает нас врать. Задуматься, так ли хороши на самом деле эти общественные условности, и кому они сдались.

Впрочем, вспоминаю один эпизод из своей же университетской жизни, экзамен на третьем курсе по любимой зарубежке, по которой я всё же не успел прочитать всё (ведь были и другие предметы), несмотря на то, что получал от этого курса истинное удовольствие. Книги из вытянутого билета я одну читал, другую нет (тем не менее, я прекрасно знал содержание непрочтённой и её место в контексте эпохи и других произведений). Поскольку я просто обожаю обсуждая книги, проводить аналогии и параллели с другими книгами, а также стремясь упредить возможные вопросы препода по другим книгам, которые я тоже не успел прочитать (в сравнении со всем курсом их было совсем немного), то я выдал ему просто-таки перенасыщенный ответ на оба вопроса, сравнивая отдельные эпизоды обеих вопросных книг с эпизодами доброй дюжины других книг из курса (и прочитанных, и непрочитаных), да и не только эпизоды – мотивы и условия их создания, вот это вот всё. Ответ больше напоминал увлекательную повесть с динамичным сюжетом, нежели ответ на экзамене. Препод поддерживал беседу, но ничего лишнего у меня не спросил, потом быстро отдал зачётку и вышел. После ожидающие в коридоре спросили у меня, что случилось: оказалось, что он, как ошпаренный с безумно вращающимися глазами, выскочив из кабинета, бросился наутёк.

Конечно, если воспринимать всё изложенное в книге всерьёз, временами может быть чертовски обидно, но, как я уже писал вначале, книга совсем не о том, «как рассуждать о книгах, которые вы не читали».