3.5 – У тебя есть смысл? – Нет, кое-что получше. У меня есть… рисунок смысла.

На второй части «Приграничной трилогии» до меня наконец дошло, почему что первый роман, что второй такие <матовое слово>. Это же типичная пописуха эпохи 90-х! Рерих, Блаватская, Гурджиев, самопровозглашённые гуру и целители, вещающие по центральным каналам (за неимением пока Рен-ТВ), инопланетяне, оставляющие знаки на полях, энтузиасты, разыскивающие в подмосковных лесах следы ведических цивилизаций или секреты атлантов в ближайшем противопожарном пруду, неоязычники, водящие вокруг костра хороводы под гитару, призывающие через групповой секс приход Перуна-солнечного-бога, и прочие интересные формы жизни.
Книжки были под стать развлечениям. И все непременно про смысл жизни, мира, бога, смерти, планеты, узнай свою тотемную зверюгу, дерево, место работы и зачатия первого ребёнка и как открыть белую чакру, чтобы налоговая не узнала – и смысл, который открылся автору именно данного опуса, и он из душевной широты и щедрости готов поделиться эксклюзивной информацией со всеми страждущими. Небесплатно, само собой. Внутри обычно была окрошка из библейских цитат, пафоса, немножко Рериха, немножко Солженицына, немножко про Веды и Кришну, Атлантиду и розенкрейцеров с масонами.

Надо сказать, Маккарти пошёл дальше. Его попурри сделано из древних греков, Достоевского, Ветхого и Нового Заветов, Уайльда, пафоса, Шопенгауэра, Коэльо, Гегеля, Гессе, холощёного экзистенциализма, грустного постмодернизма и даже типичных женских фантазий об альфа-самце и сильной-и-независимой. Главному герою (звать Билли), который будет ездить туда-сюда по Мексике, истерзанной революцией и гражданской войной, и заслушивать притчеобразные проповеди разных коэлистых персонажей, эти однотипные, как под копирку писанные женщины, мужчины, бандюганы, актёры, управляющие асьенд, цыгане и цыганистые типки будут вещать, что
1) Мир состоит не из света, а из тьмы.
2) Бог выше добра и зла.
3) Суета сует и всё суета.
4) Мир есть лишь представление о нём.
5) Человек менее всего оказывается самим собой, говоря о собственной персоне. Позвольте ему надеть маску, и вы услышите от него истину.
6) Мир есть самопознание Бога в пространстве и времени.
7) Веруй, ибо абсурдно.
8) Бог – это рок. Всё уже предопределено.
9) Выпусти на свободу своего внутреннего зверя.
Командует парадом генералиссимус Коэльо.
Автору, как и в предыдущем романе, неважно, насколько органично связаны мысли из его попурри друг с другом. Ведь это материал для читательского цитатника. Не более чем.

.

Разумеется, все персонажи романа – alter ego самого Маккарти. Поэтому цыган тут вещает про «истину, что есть лишь в языке», про мнимую «подлинность вещи как нечто этой вещи присущее, независимо от мнений тех, кто эту вещь рассматривает», бабка-побродяжка упрекнёт пастухов в «проявлении неумения обращаться с животными», а бандюган с большой дороги потрындит с ГГ об «эманации смерти».

Кстати, о тортильяс и вакерос. Мексика здесь ненастоящая. И это стало понятно уже окончательно и бесповоротно. Нищая страна, разорённая грабежами и войной, ни разу не шипит на героев пумой, не пугает стаей стервятников, промелькнувшей в траве ядовитой змеёй или тарантулом. Мух и слепней туда тоже не завезли. Зато есть кавайные котики, классные лошади, волчки и собаки. Всякий встречный-поперечный так и норовит ГГ накормить, напоить и спать уложить. За все четыреста с лишним страниц героям всего раз пришлось серьёзно попоститься пару дней. Мексика – судя по всему чудесная страна (разве что стреляют иногда да лошадей приворовывают). У любого мексиканца всегда найдётся в огромном количестве мука для тортильяс, кофе, бобы, сыр и жареная козлятина. И захотел бы ГГ с голоду ноги протянуть – так не дадут! Наверно, Г. Грин, писавший «Дороги беззакония», путешествовал по какой-то другой Мексике.
В общем я, хоть убейте, не могла понять, зачем трагедию отдельно взятой страны микшировать с коэлистыми проповедями. Одно к другому подходит так же хорошо, как странствия Заратустры к истории блокадного Ленинграда.

Маккарти настаивает на том, что это роман об инициации человеческой души. Только вот для инициации герой должен проявить инициативу. Билли мотает от одного сенсея к другому, но все важные решения за него принимает автор (он же Бог, он же рок, он же рок-н-ролл и главный заведующий Апокалипсисом).
Однако ж начало и финал романа порадовали тем, что там ГГ показывал какую-никакую, а реакцию на происходящее и в его перемещениях была чёткая эмоциональная мотивация. (В основной части романа эмоции ГГ такие же, как пульс у покойника, а поступки настолько странные, что я уж думала, не болен ли парень аутизмом.)
Но стоило герою оказаться за чертой, т.е. попасть в Мексику, он начал потихоньку древесневеть, а потом и мироточить. Конечно, он особенный и не-такой-как-все, принц, князь и избранный судьбой. Конечно, здесь (классика от автора!) все будут глядеть ему вслед. Конечно, персонаж пуст, как австралийская река в период засухи.
Само собой, у него есть тотемный зверь. В первом романе автор обожествлял коней, здесь – волков. В третьем романе, наверно, очередь дойдёт до бизонов, орлов, пернатых змей и прочих «существ высокого порядка».
Конечно, и здесь языковые красоты бьют ключом по голове: бесколёсая волокуша, мексиканские кулуары (чем нейтральное слово «расселина» не понравилось?), нижняя скула (альтернативная анатомия!), кирзовые ноздри (пятого размера), стремянные, ехавшие «со всеми своими причиндалами» (эм-м-м…), насаждения фруктового сада (не знала, что сад умеет сажать), обмирщённая река (и давно из монастыря ушла?), булыжниковое русло (кирпичниковый дом, песочниковый пляж) и пр. Vaqueros, которые в предыдущем романе были «вакерос», здесь везде «бакерос»(?). В примечаниях появилось пояснение, что такое вальтрап (спасибо, но где оно раньше было?).

О качестве авторской работы говорит ещё одна вещь. Здесь есть персонаж, введённый только для того, чтобы сказать: многословный роман с тоннами ничего не значащих подробностей – это не баг, а фича, и если кто-то этого не понимает – он ещё недостаточно просветлён.

В итоге сложилось впечатление, что это история не про людей, а про вещи. Истины, мысли, люди, Мексика, кони-волки – здесь по большей части (кроме старта и финиша) просто вещи, куколки в руках автора. Чтобы произошла история, должен быть конфликт. Чтобы случился конфликт, должны столкнуться две воли. Две. А не одна авторская, безуспешно играющая в раздвоение.

И что вы нашли?
Ничего. Какую-то куклу. Тарелку. Кость.

Советую эту трилогию только тем, кто хочет поностальгировать о литературе 90-х. Также подойдёт поклонникам Коэльо.