4

Не хотелось бы мне оказаться в таких колониях такой любви. Все мы бывали там когда-то, но вот то-то и оно - бывали. Герои этой книги существуют там постоянно. И это в какой-то степени страшно.

Здесь промозгло, тоскливо и беспросветно. Здесь практически нет сильных чувств, только тянущаяся как жвачка депрессия, застарелая, безвкусная, и редкие и непонятные импульсы совершить что-то этакое. Здесь практически нет желания поменять свою жизнь, если только это не попытка суицида. Герои почти всех рассказов изо дня в день сидят в своем личном болоте, курят сигарету за сигаретой, ждут звонков, пишут письма, упиваются жалостью к себе, самокопанием и ненавистью к Берлину. Ладно, здесь я преувеличила - Берлин ненавидели, кажется, всего в двух рассказах. Но в любом случае это жизнь в черных красках и более тонкую натуру книга вполне способна вогнать в депрессию. В этом смысле последний рассказ "Сердце размером с кулачок" - квинтэссенция всего того, что я не люблю и не приемлю, спасает его только переключение от одного участника ситуации к другому и удивительно не_жизнерадостный посыл "а жизнь-то продолжается". Есть ты, нет тебя - неважно. Глядишь, без тебя кому-то еще и проще станет.

Впрочем, с отдельными рассказами мы оказались на одной волне и только ради знакомства с ними стоило прочитать весь этот сборник:
"Дурашка" - за кусочек круговерти и пестрой мозаики жизни;
"Эрика" - за фееричную по своему бреду ситуацию (взрослая женщина + огромная розовая свинья), меткие замечания и ощущение, если не радости, то хотя бы надежды (кому-то же свинка помогла, пусть и не героине);
"Твой Макс" - по сути за одну лишь фразу, но очень уж ко времени она пришлась.