4 Лучше смерть, чем бесчестие

Гуманистов не хватает на этих японцев! (с) однажды кто-то в баре

Признаться честно, я настороженно отнеслась к этой книге и подозревала, что обнаружу в ней высокодуховную занудную прозу с кучей недостижимой морали, но вышло всё очень даже ничего: "Мусаси" действительно читается шустро, увлекательно, персонажи легко запоминаются (благодаря некоторой шаблонности в том числе). Респект также переводчику, думаю, в этом и его немалая заслуга.

Книга эта запомнится, конечно, надолго: начинала читать отстранённо от реальной жизни, с интересом, а заканчивала с тяжёлым сердцем. Как говорится, начали за здравие, кончили за упокой. Если и было что стабильное в последние две недели, так это Мусаси и его упоротость касательно следования своему Пути. Трансформация героя превосходно выписана, наверно, именно этим и может зацепить роман человека, который всё же не особо интересуется историей Японии и особенно боевыми искусствами и всеми этими их мечами, техниками владения, канонами, кодексами и нравственной философией. Прекрасно структуризированный, роман охватывает основные вехи — самые важные поединки в биографии Мусаси. Всё это щедро приправлено деталями и в меру изящными описаниями, благодаря им эпоха предстаёт в полной мере. Единственно, мне не очень хватило подробностей тех трёх лет, что он провёл взаперти благодаря трикстеру Такуану —ну да, читал тексты, изучал "Искусство войны", тренировал волю и дух, но что происходило внутри самого Мусаси? Впрочем, мы не узнаем этого ни об одном из персонажей, мы видим лишь их поступки и последствия этих поступков.

Повествование в самом полном смысле этого слова эпично — многочисленные герои отстаивают честь, страдают одержимостью и не отступают от преданности. Разница между наносным и настоящим также очевидна, как разница между двумя срезами пиона, выполненными непревзойдённым мастером и посредственным рубакой. Для самураев самым главным был вопрос о том, что хуже: нарушить субординацию или сойти с Пути? Для Мусаси же вопросов вообще не стояло. Он укрепил своё сердце решимостью, был уверен в правоте выбранного Пути каждое утро и каждый вечер, жил так, будто его тело и разум уже принадлежат Вечности. Так в итоге и получилось.