3.5 Мука от описаний

Несколько лет назад прочитав "Собор Парижской Богоматери" в одном сборнике с ним увидела первый том "Человек, который смеется" начала читать и... не зашло, подумала, что не соответствует возрасту, отложила. Сейчас находясь в отпуске на книжной полке, обнаружила сие произведение и решила, а вдруг выросла? Осознала, что нет. Нельзя сравнивать произведения одного автора, даже если решил их читать в хронологической последовательности.

В чем же трудности. Сюжет книги, сам по себе интересный. Ребёнок, брошенный в суровую зимнюю ночь, людьми которые обращались с ним как с животным, и что же дальше? куда ему идти? кого он встретит? выживет ли в снежную бурю? Интересно? Безусловно, да. Но ровно до того момента, как начинаются философские размышления автора на тему и без. Исторические сноски событий, бесконечный перечень имен лордов, кто кому подчиняется, кто как отличается, у кого перья на голове зеленого у кого белого цвета и т.д. Только от этого, раз -дцать хотелось захлопнуть книгу и выбросить её куда подальше... но основная сюжетная линия и упорство барашка не давало это сделать. Сознаюсь, чтобы вернуться  к основной сюжетной линии пролистывала целые главы, если было осознание, что эти главы не продвигают сюжет, а опять размышления и исторические справки (признаю, где-то эти справки нужны и необходимы здесь же, увы и ах). Хотя возможно учитывая, что "Человек, который смеется" был одним из последних романов автора, и возможно, редакторская политика была такова, что печать осуществлялась от количества строк, как иногда бывает с классиками, здесь винить автора не в чем, каждый зарабатывает как может.

Но, вернемся к сюжету. Брошенный ребёнок. Суровая зимняя ночь. Младенец на груди умершей матери. Сумасшедший старик и волк. И казалось бы, что между ними общего. А то, что все они брошены. Брошены тем обществом в котором живут, и как только у них становится всё хорошо, наступает еще одна "суровая ночь" на сей раз в социальном плане. И снова общество разочаровывает.

В какой-то момент описание было до такой степени знакомым, что невольно приходило на ум сравнение с "Мартин Иден" Джека Лондона.