5 Господа, вы звери!

Многоуважаемые любители триллеров,возьмите все, что вы прочитали в этом жанре, и отнесите в буккроссинг. А потом читайте этот роман Золя. И тогда вы поймете, что такое НАСТОЯЩИЙ триллер. Если честно, как-то я не ожидала подобного от классика французской литературы 19-го века. Роман не просто страшный. От него волосы на голове встают дыбом. Да так, что никакая расческа не возьмет. И холодок не бежит за ворот. Он вцепляется в затылок и кожу.
Здесь танцуют, пардон, убивают, ВСЕ! Да, я не ошиблась и не преувеличила, поскольку все главные действующие лица - маньяки, извращенцы, дегенераты и психопаты. Единственное, что здесь адекватно - паровозы. Именно в них видит Золя здоровое будущее, в которое эти красавцы-машины ворвутся в огне и дыму, раздавив и растоптав всю мерзость Второй империи Наполеона III. Паровозы у Золя не просто антураж. Они почти что живые существа. И недаром гибель паровоза по имени Лизон описана едва ли не страшнее гибели лошади, у которой оторваны ноги. Гигантское живое существо, которое всего несколько минут назад дышало, у которого билось сердце, стремительное и великолепное, тяжко дышит, лежа на боку с распоротым чревом.

Лизон, свалившаяся набок, с распоротым брюхом выпускала через оторванные краны и поломанные трубки целые столбы пара, с шипением и ревом, которые казались предсмертным хрипом пораженного насмерть колосса. Белый пар ее неистощимого дыхания стелился густыми клубами по поверхности земли. Окутанные черным дымом, падали из топки горящие угли, красные, как окровавленные внутренности. Удар был так силен, что труба глубоко врезалась в землю, левый бок проломился, а продольные брусья изогнулись. Лежа колесами вверх, Лизон была похожа на чудовищную лошадь, распоротую ударом какого-то гигантского рога. Ее искривленные шатуны, изломанные цилиндры, расплющенные золотники и эксцентрики образовали страшную, зияющую рану; Лизон с шумом испускала дух.

Убийство машины, как и ее создание - дело рук человеческих. В машине, созданной из металла и стали, живет душа. А вот люди, из мяса и костей, свои души принесли в жертву алчности и похоти.
Царство Зверя, описанное в Библии, похоже уже пришло на погрязшую в грехах землю. Правда, машинист Жак Лантье до последнего сопротивляется власти поселившегося в нем животного. И он борется, подобно Самсону, раздирающему пасть льва. Но жажда крови и смерть влекут его сильнее, нежели даже желание обладать женщиной.

В Жаке самом пробуждалось что-то неведомое, чудовищное, поднимавшееся из недр его существа, словно волна, заливавшая его мозг багровыми видениями. Его снова мучило любопытство, как происходит убийство.

— Хорошо, ну, а нож, ты уловила тот момент, когда в него вонзился нож?

— Да, какой-то был заглушенный удар.

— Так… Значит, только заглушенный удар?.. А такого звука, как бывает, когда что-нибудь рвется, не было?

— Нет, не было…

— И что же, после этого он, наверное, начал дергаться?

— Да, три раза, и каждый раз всем телом, я чувствовала, как у него даже ноги содрогались.

— Должно быть, при этом у него были судороги?

— Да, первая очень сильная, а потом все слабее…

— Ну, а когда он умер, что ты испытала, когда почувствовала, как он умирает под ножом?

— Я? Право, не знаю.

— Не знаешь? К чему ты лжешь? Скажи, скажи откровенно, что ты тогда испытывала?.. Что-нибудь тяжелое, неприятное?

— Нет, нет, совсем не то!

— Значит, удовольствие?

— Удовольствие? Ну, нет!

— Что же это было, любимая? Прошу тебя, скажи мне все… Ах, если бы ты знала… Скажи мне, что в это время испытывают?

— Боже мой, разве это можно описать словами?.. Это что-то ужасное, это уносит тебя куда-то далеко-далеко…

Кстати! Уж не эта ли сцена вдохновила Агату Кристи на сцену в "Убийство в Восточном экспрессе"? Очень похоже. Тем более, у Золя присутствует еще и весьма колоритное описание купе, залитого кровью и источающего миазмы.

Пожалуй, впервые на тот момент Золя так подробно и тщательно описал в художественной литературе психологию маньяка-убийцы и процесс вовлеченности в лишение жизни человеческого существа. Писатель здесь категоричен: люди убивают, поскольку они животные по природе своей, и убийство доставляет им почти половое наслаждение. Не важно как убивать: зарезать ножом, отравить ядом, устроить железнодорожную катастрофу или отправить на войну пушечное мясо. Все это - звенья одной цепи.

С юношеских лет у него постоянно раздавалось в ушах: «Убей, убей женщину!» — и тогда его охватывало безумное, все возраставшее, чувственное влечение. Другие юноши с наступлением зрелости мечтают об обладании женщиной, он же всецело был поглощен желанием убить женщину. Он себя не обманывал. Он знал, что схватил ножницы с намерением вонзить их Флоре в тело, как только увидел ее тело, ее белую, трепещущую грудь. Он сделал это не в раздражении, вызванном борьбой, нет, а только ради наслаждения. Желание убить было настолько сильно, что, не вцепись он сейчас руками в траву, он вернулся бы туда бегом! и зарезал бы девушку.

При огромном количестве кровавых сцен, у Золя практически отсутствует наказание за преступление. Т.е. отсутствует наказание по закону. Хотя и есть подробное описание судебного заседания. Закон давно уже мертв в этом государстве, и на его могиле сыграли траурный марш еще во времена Революции 1793 года! Остается уповать только на Суд Божий. Но есть ли он? И если есть, то сколько продлится ожидание?

Заключительный эпизод романа с мчащимся на всех парах составом без машиниста и кочегара я бы сравнила, да не покажется это странным, с гоголевской тройкой. Только это уже тот век, когда "живых коней заменила стальная конница". Куда ты мчишься, Франция, накануне ХХ века? Что тебя ожидает? Ответ очевиден.

Что ему было до жертв, раздавленных на его пути! Несмотря ни на что, он стремился к будущему, стоило ли обращать внимание на пролитую кровь! Он мчался во мраке, без водителя, словно ослепшее и оглохшее животное, которое погнали на смерть. Он мчался, нагруженный пушечным мясом, солдатами, которые, одурев от усталости и водки, орали во все горло патриотические песни.

Читать/не читать. Я бы порекомендовала все же читать. Но с условием,что у вас крепкие нервы. Роман очень сильный и очень жестокий.