5

Стояла ясная зимняя погода. Синева моря, как бы вобрав в себя опрокинутое в воду небо и добавив оттенков изумрудной зелени, была яркой и пронзительной. Справа поодаль беззвучно парили две-три чайки. Разве может быть несчастным человек, живущий под таким небом?

Поняла я наконец, чем же корейская литература принципиально отличается от британской, к примеру. Корейцы пишут прямым текстом то, ради чего британцы пишут книги. Об отношении героя, а значит косвенно и автора, к любви и экзистенции. Британец напишет целую книгу, реалистическую, сюрреалистическую, драматическую, какую угодно, и не слова не скажет о том, что же герой думает на самом деле. Он для того эту книгу напишет, для того эти бесконечные сюжетные перипетии придумает, чтобы мы догадались сами, о чем думает автор. Кореец пойдет от обратного. Он сначала опишет подробно эмоциональное состояние, разденет душу, а потом, как бы между прочим, опишет окружающий героя мир, как некий второстепенный фактор, влияющий на душевное состояние героя. Акценты у писателей поставлены совершенно на разных аспектах художественного текста. Как сравнивать их? Не представляю.
Хотя это так, мои досужие рассуждения, на которые меня подтолкнула книга. Книга, в которую я влюбилась чуть ли не с первой строчки. Это чистая безысходность, посоны.
Произведение включает две тесно переплетенные трагедии - личную и гражданскую. Трагедии так сильно прижимаются друг к другу, врастают, превращаются в диковинную химеру, и не отличишь, где начинается одна и заканчивается другая.
С одной стороны исключительно личностный аспект, универсальный для любой литературный эпохи, который даже с некоторыми оговорками можно назвать традиционным - отношение главного героя с женщинами, с возлюбленными, реализация его чувственного потенциала. Свои отношения с женщинами герой не столько противопоставляет остальной социальной жизни, сколько ведет их параллельно друг другу. Первая девушка не отдается ему полностью - он отвергает Южную Корею, бежит, униженный, оскорбленный, не понимая что страшнее, быть отвергнутым режимом или объектом желания. В Северной Кореи свои испытания и новая любовь. Любовь ли это? Такие отношения любовью назвать можно только условно, автор представляет мужчин и женщин кусочками пазла, которые любо подходят, либо нет. Решают не они. Они пытаются подстроиться, страдают, ломая себя. Зря. Либо счастливо попадаешь на свое место, либо... увы.
С другой стороны, автор изящно выразил свое недовольство всеми возможными вариантами развития политических событий на Корейском полуострове. К слову, забудьте красивые фразы о расколе единого народа - единой Кореи никогда не существовало ни в генетическом, ни в культурологическом, ни даже в географическом плане. По сей день два государства продолжают традиции Когурё и Силла (это я хватанула, для красоты и масштаба), и иной раз кажется, что различий даже больше, чем точек соприкосновения.

Южнокорейские политики - гении. Набившись в кабаки, под слезливые романсы они бьют себя в грудь, и, жалея страдающий народ, одну за другой выдают лицензии на все новые винокурни. (...) Содержание их политической философии настолько завуалировано, что логику действий понять невозможно Все они очень нежные и заботливые родители: не забывают своевременно поручить воспитание собственных отпрысков религиозным воспитателям и отправить на учебу за границу.

Народовластие в Северной Корее - подарок северокорейскому народу от Красной Армии, от Советского союза, вечного друга и освободителя малых народов. Из чужих рассказов знает Северная Корея о том, что произошло тридцать лет назад в России и что было во Франции в 1789 году. Вся трагедия в том, что здесь не было сильного социального потрясения, и страна не испытала родовых мук, в результате которых на свет появляется новый социальный строй. Из-за этого не было никакой революционной романтики, все произошло скучно и буднично.

На мой взгляд, главная проблема главного героя, который не нашел своего места на Севере, только одна - он изначально воспитывался в условиях условного индивидуализма, идеи детства слишком прижились в нем, пустили корни, которые никто не выкорчевал. Изжить их можно было лишь сильным потрясением, личной революцией или катастрофой, которой не произошло. Обе Кореи похожи тем, что в каждой из них доминирует идеократия (власть идей, идеалов). Корейский коммунизм - не коммунизм, а суть власть вана, сына Неба. Только идеи несовместимы.

Ещё совершенно не важно, как много скрытых символов разбросано по тексту, сколько образов заимствовано из классической литературы и сколько информации было потеряно при переводе. Перевод хороший, язык красивый, а произведение правда очень интересное и захватывающее. Прямо насильно заставляет сопереживать. В моих глазах корейская литература поднялась на принципиально новый уровень.
Мне кажется, что такой "правильной" для европейцев литературы у корейцев много, только её не переводят. То, что переводят, каким-то образом пролетает мимо русского читателя или понимается неверно. С какой точки зрения нужно выбирать важные книги - с корейской или с русском - это очень сложный вопрос. Социальные конфликты, к примеру отцов и детей, которые поднимает Ын Хиген в "Тайне и лжи" безусловно понятны нам, русским, но мы не понимаем всей глубины трагедии, которая очевидна корейцу. И это только один пример!

Во избежание чего бы то ни было, напомню, что текст "Площади" не стоит воспринимать за чистую монету, это фантазия южнокорейского нон-конформиста. Ещё предупрежу, что я не пыталась проанализировать, упаси боже, или что-то адекватно оценить. Я изобразила то, что в корейском языке именуется токхугам, то есть "впечатления о прочитанном". Это я предупреждаю и упреждаю.