5 – А это вы можете описать?

Больше всего меня поразил повторившийся почти слово в слово эпизод, приведенный вместо предисловия у Ахматовой и описанный Евгенией Гинзбург в "Крутом маршруте": люди стоят в какой-то безумной очереди за гранью добра и зла, и кто-то узнает, что в очереди писатель и спрашивает, сможет ли тот описать все это. И оба раза оказывается, что присутствие писателя делает ситуацию чуть более выносимой. Люди вокруг чувствуют себя живее. В обеих книгах эпизод завершается какой-то более человеческой реакцией в окружающих - и оба раза меня это пробирает до мурашек. Книжки не передают до конца, каково было переживающим те события. Но вот эти касания озноба - это настоящее путешествие во времени, когда осколок чувства или впечатления доносится до нынешнего читателя.

Удивительно, что по картине развернутого горя "Реквием" кажется ничуть не короче "Крутого маршрута". Но поэма читается быстро, но потом приходят на ум разные ее строчки.

"Реквием" составлен из отдельных стихотворений, написанных в разные годы и в разных местах. Удивительная мысль поэта и какое-то необыкновенное чутье, в каком порядке расставить эти фрагменты.

Вот на этом моменте я задумалась, наверняка существуют исследования о создании "Реквиема". И действительно, например, здесь говорится, что эпиграф, написанный на пятнадцать лет позже остального текста, был найден Львом Копеловым в другом стихотворении Ахматовой.

И опять стихотворение обманывает меня тем, чей голос мы слышим: самого автора, лирического героя или эпохи. Драматичные строки поэмы об аресте сына и переживаниях за него рисуют абстрактный образ человеческого горя. Настоящие отношения Анны Ахматовой и Льва Гумилева были куда более запутанными и трагичными даже в относительно мирное время. И это может быть отдельная замечательная книга, как поэма создавалась и распространялась в советское время, как повлияла на своих же героев.

Так мало страниц, и так много выражено.