5

Да уж, начало книги прямо скажем мрачновато. Нет буквально ни одного проблеска хоть каких-то светлых чувств, словно герои не просто разучились радоваться, а совсем позабыли, что это такое. Хотя, наверное, так оно и есть. Райдо точно знает, что скоро придется распрощаться с жизнью. Ждет этого с какой-то болезненной одержимостью. Его достаточно давно ничто не интересует и единственным стремлением осталось дикое желание увидеть цветущие яблони - маленькая мечта умирающего.

Ийлэ, кажется, уже практически мертва внутри. От прежней светлой доверчивой девочки не осталось ничего. Да и когда это было? В прошлой жизни, не иначе. Она не видит смысла в своем существовании, равно как не видит его и в существовании своей дочери. Она даже не может назвать ее так, признать, что любит своего ребенка. Ийлэ не знает, что будет дальше. Как пережить зиму и куда податься весной. У нее есть лишь ненависть и страх. И, пожалуй, в первом с ней солидарен Нат, еще совсем мальчишка. Эти двое никак не могут принять того, что война закончилась. Принадлежишь к другой расе? Значит тебя можно только ненавидеть.

Первая часть дилогии – лишь начало их общего пути к новой жизни, в которой нет войны, нет страха, ненависти, боли и разочарований. Да, до дружбы и любви еще до невозможности далеко, но постепенно зарождается надежда, сплетаются первые ниточки доверия.

Были во всей этой тьме и забавные моменты. Не привычный для жанра юмор, вовсе нет. Скорее просто мимолетные остроты, моменты, призванные ослабить общее напряжение. Вот только смех зачастую выходил слегка нервным, поскольку в течение всей истории нервы будто натянуты до предела.
Интересной деталью стало обилие воспоминаний. Говорят, что частые флешбеки, особенно в форме мимолетных вспышек, способны испортить любое произведение, но тут они вписаны столь органично, что воспринимаются единым целым с историей.

Часто встречаются и вставки, связанные с восприятием героев той или иной ситуации, или детали, помогающие создать более полное впечатление о них. Прямо в середине диалога порой могут проскальзывать описание внешности или отношение героев к вещам, никак с диалогом не связанным. К примеру, речь идет об Ийлэ и вдруг ни с того, вскользь, во время разговора нам показывают воспоминания Ната о войне, его отношение к замкнутому пространству, после чего беседа продолжается, будто и не было никакого перерыва. Поначалу это казалось странным, но к этому быстро привыкаешь, а после начинаешь понимать, что благодаря таким моментам история кажется более многогранной, размеренной, неторопливой. Герои словно замерли, попали в янтарный плен, не понимая, куда им двигаться и зачем, и история застывает вместе с ними, становится тягуче-медленной и от этого кажется ещё прекраснее.
Иногда странными казались диалоги. Порой герои обмениваются короткими, почти рваными фразами:

– Не отдашь?
– Не отдам.
– Мэр…
– Плевать на мэра…
– И на людей?

Я даже вспомнила Дюма и Маяковского, которые получали построчную оплату. Привыкнуть к этому я, пожалуй, так и не смогла, но под конец всё же нашла и в этом свое очарование.