5 А Гиляровский был не промах!...

На вопрос «Как вам книга?» я ответила просто: «Отлично!» Вообще это классная идея - описать жизнь и нравы города в котором живешь, причём показать жизнь такой, какая она есть на самом деле. Это я о книге В. Гиляровского «Москва и москвичи». Давно о ней слышала, а закончила слушать только вчера.

Если коротко - это серия очерков, написанных на рубеже конца 19 - нач. 20 века известным в то время московским журналистом Владимиром Гиляровским. Написано-то написано, но как! Здорово, подробно и динамично, без «воды» и лишних вздохов и ахов «Ах, как прекрана эта Москва!» или "Ах, как замечательна наша столица!», но и без уничежения хотя, если честно, было за что.

Описывая нравы и быт из которых, собственно, вся жизнь и складывается, он, несмотря на то, что мгогое протестировал на себе, умудрился описать это всё как сторонний наблюдатель. Не поверхностный, а сторонний, избежав повестования от безымянного третьего лица.

По мне Гиляровский сам по себе был не промах – я таких называю мужчина со стержнем. Я, к сожелание, о нем ничего не знаю (вернее, только начала читать о нём лично), но из этого, пока что коротенького знакомства, нетрудно понять, что он был не из робкого десятка. В интернете наткнулась на одну из его фотографий где он уже с седыми усами, почти как у Тараса Бульбы, а ширина плеч даже в рамку не влезла. И это человек в старости!

Пошла «бродить» дальше по просторам сети: дай, думаю, посмотрю на него молодого - интерсно же! А там где смотрела, там и читать стала. Недюжинной силы был человек! А что вы хотите, коли его ещё мальчиком тянуло к физическим упражнениям (и стихам!), подростком он занимался цирковой акробатикой и джигитовкой, а в июне 1871 года, провалив выпускные экзамены в гимназии, сбежал из отцовского дома, и на Волге нанялся .... Куда бы вы думали? В бурлаки! Каково?!

Я пожалуй, на этом остановлюсь, так как рассказывать о нём можно долго и не устанешь, потому что личность он был незаурядная. От того и очерки у него такие же, по крайнеме мере те, что вошли в сборник «Москва и москвичи». Читая рассказы, написанные таким человеком и о нём самом, иной раз и пожалеешь, что не довелось ни жить с ним в одно время, ни быть с ним знакомым. А рассказал бы он куда больше, чем написал.

Вот хотя бы его смелые походы по московской Хитровке – самом криминальном и грязном районе Москвы. Не поленился - про страх уже и говорить нечего, - побродил по её бесконечным тёмным, опасным и глухим улицам и подземным ходам (я когда читала эту главу, вспомнила книгу Акунина «Любовница смерти». Так вот, думаю, откуда ветер-то дует: всё точно, всё сходится. Фандорин, возможно, и был вымышленным героем, плодом воображения автора, а хитровские трущобы и переулки нет), а пото вообще в какой-то притон залез, в котором ранее опоили одного немца, поднеся ему кржечку с «какой-то птичкой».

- Пей тебе говорят, - фартовые и деловые уже, что называется, наезжать на него стали. Ещё чуть-чуть и их тепрение лопнет, а там и на ножичек можно нарваться.  "Не буду... "– спокойно отвечает им Гиляровский.

А про бани глава? А про старый рынок на Сухаревке? А про этот вечный, со времен изменивший свой вид и форму, но ни капельки не изменившей своей сути криминал, то и дело готовый вас обобрать, подсунуть какую-нибуль ветошь и рухлядь, надуть в «напёрстики» из хлебного мякиша. А про балы и званные вечера московской знати?

А про азартные игры, в секрете для непосвященных, но с большим размахом для любителей и профессионалов? И городовые или какие-нибуль полиц-обермейстеры, закрывающие (это в лучшем случае, а в худшем, получающие за «слепоту» мзду – о, как же всё узнаваемо, даже по прошествии стольких лет!) на это глаза. Диву даешься, читая о том, как богатый, не очень, и просто нищий народ просаживал либо огромные деньги – не поверите, но размах действительно был нереальный! – либо последнее, иногда просто сняв с себя ВСЁ.

«Купцы», «Ляпинцы», «Под каланчой», «Булочники и парикмахеры», -боже мой, - а ТРАКТИРЫ?!! Да, для разных слоёв населения, но право, я едва подавляла слюну, читая о кулинарных изысках «Эрмитажа» или в трактирах у Тестова. «И вот, к великой купеческой гордости, на стене вновь отделанного, роскошного по тому времени, дома появилась огромная вывеска с аршинными буквами: «Большой Патрикеевский трактир». А внизу скромно: «И. Я. Тестов».

Об этом тоже отдельный пост требуется, но я, пожалуй, пока поставлю здесь точку и пойду, наверное, что-нибуль перекушу по-крестьянски .