4

С писательницей Воронковой я знакома, сколько себя помню. И немудрено: по заглавию её повести "Маша-растеряша" мне дано семейное прозвище. Оно правдиво. Я теряю всё и везде. Только голову ещё нигде не забывала, а остальное всё сею. Очень, поверьте, невесело слышать от домашних оксюморон: "Оля, какая же ты Маша!" Поэтому легко догадаться, что я начала знакомство с Любовью Воронковой довольно поздно и не повестью "Маша-растеряша".

Что сказать? Чтение очень доброжелательное, приветливое, располагающее. Особенный эффект наступает, когда перед этой советской идиллией прочесть современный школьный бестселлер вроде "Разрыва": со стрельбой, уголовщиной и сексуальными домогательствами. Милая девичья стайка, клятва в вечной дружбе, верные товарищи, познающиеся в беде... Парадиз! Куда подавать документы на иммиграцию?

Но стоит приглядеться, и уже никто никуда не иммигрирует. Воронкова откровенно говорит о смерти матери и её последствиях для семьи, причём не только духовных, но и материальных. Двенадцатилетняя старшая сестра, Зиночка Стрешнёва, вынуждена взвалить на себя все материнские заботы по дому, о младших брате с сестрёнкой и, наконец, об отце. "Береги отца!" - были последние слова покойной мамы, и маленькая сирота бьётся как рыба об лёд, но не беспокоит главу семьи просьбами: не дай Бог он перетрудится. Оный же глава семьи, добрый и почтенный мужчина, трогательно недоумевает, откуда у девочки двойки и почему она утомлена. В журнальном варианте повести злополучная Зина справилась с домашним трудом при помощи одноклассниц. Но со всей страны полетели гневные письма, и Любовь Фёдоровна переделала текст. Теперь Стрешнёв-папаша сам берётся хозяйничать и - я рыдала от умиления! - затрудняется самыми пустячными вещами: картошки, допустим, купил, а что морковки бы надо, не догадывается.
Оппозиция женского-мужского в старых детских книгах, какая ты захватывающая и диссертабельная! Я обратила внимание, что ни у одной девочки в "Старшей сестре" нет хобби, нет увлечения. Они учатся, стремятся к пятёркам [знать не ради знания, а ради пятёрки!], трудятся по дому, помогают в работе родителям, клеят какие-то дурноватые стенды про квадратно-гнездовой способ посева... На собственные интересы не остаётся ни секунды! Сравните с мальчишками, хотя бы с "Витей Малеевым в школе и дома": у одного футбол, у другого рисование, у незабвенного Шишкина, моего идеала мужчины, широчайший спектр затей от морских свинок до самодеятельного театра. Девочки... девочки моют посуду.
Эталон "женского-низменного" - семейство Белокуровых: колеблющийся робкий папа-инженер, властная мама-домохозяйка и дочка Тамара, на примере которой поясняется, как дурно наряжаться, считать себя выше других и говорить красивые слова. Тамара, действительно, обещалкина и лентяйка, но это не отменяет главного: она заброшенный, страдающий ребёнок, жертва родительской непоследовательности. Но вот папа выходит на хорошую дорогу, бросает отсталую неработающую жену, которую, конечно же, никогда не любил, едет работать механизатором в МТС (тогда все колеблющиеся-исправляющиеся ехали механизаторами в МТС, потом на целину, а в 80-е на БАМ) и просит дочку выбирать: либо мама, либо я. Выберешь меня и простую трудовую жизнь в деревне - будешь положительная. Выберешь маму, наряды, драгоценности и танцы - будешь отрицательная.
Это мне одной такая постановка вопроса кажется безнравственной?

Тут можно порассуждать о многом: о религии в атеистическом государстве (страшная белоглазая Богородица в золотом венке, о да!), шире - об идеологии семейной и идеологии окружающей, о конфликте поколений, о дружбе и недружбе, о выгоде и чести... А можно взять и почитать. Потому что "Старшая сестра" Воронковой - это больше, чем хорошая книжка для детей. Это целая Хорошая Книга.