4.5 Оказывается, людям не хватает воображения, чтобы осознать чужие страдания. (с)

Я думала несколько дней и придумала единственное решение. Нельзя, чтобы учитель мне просто нравился. Нужно влюбиться в него. Любимый человек может сделать все, что ему заблагорассудится, разве не так? Мышление – великая сила. Я – подделка старой себя. Мне нужно полюбить учителя, иначе будет слишком больно.

Если  Кейт Элизабет Расселл - Моя тёмная Ванесса   привлекает внимание к растлению несовершеннолетних и сексуальному насилию как к тому, о чём не нужно молчать, помощь необходима и просить её не должно быть стыдно, то в данной книге при практически том же наборе действующих лиц акценты смещаются больше в сторону проблемы виктимблейминга. Ужас не в том, что  рассказу о надругательстве не поверят, а в том, что поверят, но обязательно вывернут так, что жертва сама виновата. Она провоцировала, она давала поводы, она — распущенная и отвратительная, и вообще что она сделала, чтобы не быть изнасилованной? Проблема не столько в замалчивании, сколько в том, что даже самый громкий крик не достигнет тех, кто предпочитает не слушать, вписав себя в спасительные рамки закостеневших убеждений, будто существует какая-то особая формула, нерушимый свод правил поведения, который даст стопроцентную защиту. Проще отвернуться или даже крепко зажмуриться, чем признать, что отвратительное чудовище, уродующее чужие тела и души в угоду своим порочным больным желаниям, легко носит маску человека благонадёжного во всех отношениях и уважаемого. В книге переплетаются истории нескольких жертв такого человека "с раком души терминальной стадии",  девочек разного возраста и социального положения, однако всякий раз неизменна реакция их окружения — отторжение, пусть и выраженное отличными способами. Есть воистину тошнотворная сцена, где школьницу вынуждают во избежание позора извиняться перед женой совратившего её учителя. Ведь, конечно, взрослый мужчина, уже убелённый сединами, не мог противостоять напору юной девочки, ведь он в этой ситуации ни в чём не виноват, ведь  это она рушит его семью, а не он — всю её жизнь.

Если Джейкоб Стрейн вынужден был вести тонкую игру, оплетая коконом психологических манипуляций угодившую в паутину девочку и размывая границу между любовью, пускай тёмной, порочной,  и принуждением, то учитель Ли Гохуа идёт путём неприкрытого примитивного насилия. Его жертвы, впитавшие совершенно дикие и отвратительные пережитки консервативного патриархального общества, вынуждены самостоятельно придумывать себе любовь, загонять себя в клетку зависимых отношений, лишь бы не признавать навязанный позор совершенного над ними. Такая омерзительная любовь, с которой приходится пытаться сосуществовать как с болью — не в силах ни на секунду забыть о ней. Затянуть её в кружевной покров чего-то возвышенного, иначе будет слишком страшно и слишком больно. Сбежать в неё от одиночества, потому что никому, кроме насильника-учителя, не нужна будет "испорченная" девушка. Самому учителю остаётся лишь задавать правила дальнейшей игры, пока она не наскучит ему и на горизонте не появится новая девочка — более юная, ещё невинная. Ему не нужно удерживать жертву подле себя, он лишь изредка снисходит до витиеватых пафосных речей, впрочем, они у него отработанные, один проверенный вариант на всех. Испытанная схема, не дававшая сбоев.

Книга небольшая по объёму, но безумно горькая, пышущая обнажённой болью с каждой страницы и погружающая в чёрную трясину безнадёжности. Откровенная, вывернутая гниющим нутром как самого педофила, так и всех явно или косвенно потворствующих ему, наружу, таящая под сладким, как розовое воздушное облачко сахарной ваты, названием ад. И самое жуткое, что для заключенных в эту Преисподнюю безвинных, нет ничего хуже, чем изгнание из неё. Книга о нелюбви в худшей из форм, о насилии не только над телом, но и над личностью, о давлении общества, что в какой-то момент и так сломленного человека толкает в бездну — к самоубийству или безумию. Ибо иного варианта спасения, избавления, кажется, не существует, существование как бег по бесконечному лабиринту, где всякий путь рано или поздно обращается тупиком, а в спину неизменно дышит чудовище, возводящее боль в разряд фетиша.

Это первая и единственная книга Ихань Линь. Автор с семнадцати лет болела депрессией и диссоциативным расстройством, а в двадцать шесть — совершила самоубийство. Очень сложно описать чувства, которые возникают после прочтения авторского послесловия (свадебной речи Ихань Линь), где столько надежд на будущее и желания жить не как существо, ограниченное диагнозом, но как человек с мечтами, планами, привязанностями. Бесконечно печально осознавать, как всё оборвалось.